– Эй, парни, – предложил Жоффруа, – может, сыграем в футбол, пока перемена не кончилась?

– Кстати! – вспомнил Руфюс. – Теперь, когда ты захочешь пойти поиграть с друзьями, тебя могут заставить сидеть дома с младшим братом.

– Ах так? Ничего себе! Пусть этот тип сам с собой сидит дома! – заявил Жоаким. – В конце концов, никто его не звал! А я буду ходить играть, когда мне захочется!

– Могут выйти неприятности, – заметил Руфюс. – А ещё они тебе будут говорить, что ты ревнуешь.

– Что?! – закричал Жоаким. – Только этого не хватало!

И он сказал, что совершенно не ревнует, что это всё глупости и что ему вообще плевать на этого младшего брата. Единственное, о чём он просит, – это чтобы к нему не приставали и не лезли ночевать в его комнату, ну и ещё чтобы не мешали играть с друзьями, и вообще, он терпеть не может любимчиков, а если его будут так доставать, то и ладно, он просто уйдёт из дома, и пусть им будет хуже, пусть сидят со своим Леонсом, но они все ещё пожалеют, когда он уйдёт, особенно когда родители узнают, что он стал капитаном военного корабля, зарабатывает кучу денег, и вообще, ему всё равно дома всё надоело, и в школе тоже, и никто ему не нужен, и ему просто смешно на всё это смотреть.

– А кто это – Леонс? – спросил Клотер.

– Кто-кто, мой младший брат, – ответил Жоаким.

– Дурацкое у него имя, – сказал Клотер.

И тут Жоаким набросился на Клотера и здорово ему врезал, потому что, объяснил он нам, терпеть не может, когда кто-то оскорбляет его семью.

Я ужасно беспокоюсь за папу: у него стала совсем плохая память.

На днях вечером к нам зашёл почтальон и принёс для меня большущий пакет, и я был ужасно рад, потому что люблю, когда почтальон приносит мне посылки. Там всегда бывают подарки, которые мне присылает бабуля, мама моей мамы, а папа говорит, что это безумие – так баловать ребёнка, и они с мамой ссорятся. Но в этот раз никто не ссорился и папа был очень доволен, потому что посылка, оказалось, не от бабули, а от мсье Мушбума, папиного начальника. Там была настольная игра – у меня уже есть одна такая, – и ещё для меня письмо:

«Дорогому Николя, у которого такой трудолюбивый папа.

Роже Мушбум».

– Что за странная идея! – удивилась мама.

– Это всё потому, что я недавно оказал ему одну личную услугу, – объяснил папа. – Ездил на вокзал, стоял в очереди и купил ему билеты на поезд, когда он собирался отправиться в поездку. Мне кажется, что с его стороны очень мило прислать Николя подарок.

– Было бы ещё милее, если бы он повысил тебе зарплату, – заметила мама.

– Браво, браво! – воскликнул папа. – Как раз подходящее замечание, которое следует высказать перед ребёнком! Итак, чего же ты хочешь? Чтобы Николя отправил подарок обратно Мушбуму и сообщил ему, что он предпочитает, чтобы его папе повысили зарплату?

– Ну нет! – возразил я.

Ну правда, даже если у меня уже есть одна такая игра, я мог бы вторую обменять у ребят в школе на что-нибудь получше.

– О-о! – протянула мама. – В конце концов, если тебя устраивает, что кто-то балует твоего сына, мне на это нечего возразить.

Папа сжал губы и стал смотреть в потолок, потом покачал головой и сказал мне, что я должен буду поблагодарить мсье Мушбума по телефону.

– Нет, – вмешалась мама. – Что действительно следовало бы сделать, так это написать ему небольшое письмо.

– Ты права, – согласился папа. – Лучше письмо.

– Лично я предпочитаю позвонить, – сказал я.

В самом деле, писать – это страшно скучно, а вот разговаривать по телефону я очень люблю, но дома мне не так уж часто разрешают это делать, только когда звонит бабуля и хочет, чтобы я подошёл и чмокнул её в трубку.

– Что касается тебя, – отрезал папа, – то твоего мнения никто не спрашивал. Если тебе велят написать, сядешь и напишешь!

Вот это уже было совсем несправедливо! И я сказал, что не хочу писать, а если мне не дадут позвонить, то мне вообще ничего не надо, никакой дурацкой игры, и вообще у меня уже одна такая есть, и с меня хватит, и раз так, то пусть бы уж лучше мсье Мушбум прибавил папе зарплату. Что за дела, в конце концов!

– Хочешь получить оплеуху и отправиться спать без ужина?! – закричал папа.

Тогда я заплакал, а папа спросил, за что ему всё это, а мама сказала, что если немедленно все не успокоятся, то это она отправится спать без ужина, и пусть тогда остальные разбираются со своими делами без неё.

– Послушай, Николя, – обратилась она ко мне, – если ты будешь хорошо себя вести и напишешь письмо без всяких разговоров, получишь двойную порцию десерта.