«Вот и я так думаю, — мысленно вздохнула, соглашаясь со своей снобистостью. — Такое ощущение, что те разведчики были не от солдат в городе, а от другого лагеря. Словно нас проверяли.»

«Тьфу! — Етик возмущённо сплюнула. — Всё вам неймётся найти везде подвох! Мало вам того, что город вернули? Так вам ещё и злодейские планы подавай!» — совсем уж разверещалась девушка.

«Харэ волну гнать, — сказала примирительно. — Просто слишком просто всё. Не нравится мне это.»

Закрыв глаза, я представила себя в небольшой комнате с тремя креслами, стоящими у вершин равностороннего треугольника. На маленьком круглом столике на витой ножке между ними стоял канделябр. Огонь свечей был необычного насыщенного синего цвета, придавая воображаемому месту некую зловещность.

Усевшись в одно из кресел, закинув голень левой на бедро правой ноги, а запястья свесив с подлокотников, я представила, что рядом устроились Эйя и Етик.

Буквально через мгновение слева от меня материализовалась высокая статная блондинка, очень похожая на меня, но с другими манерами — мечта тёти, идеальная леди. Волосы были собраны в аккуратный хвостик, завиты, одна порядка кокетливо спускалась справа на грудь, глаза подведены, губы накрашены. Одета она была в изумрудное платье с квадратным вырезом, с золотистой вязью по краям, тёмным корсетом и в золотистых лодочках на высоком каблуке. Сидела, закинув одну ногу на другую, опираясь левым локтем на подлокотник. Холодными глазами она внимательно рассматривала бокал рубинового вина в своей изящной ручке с аккуратным маникюром. Эйя. Всё, что вложила в меня тётя.

Справа же появилось лохматое нечто с яркими зелёными глазами, полными озортва и детской непосредственности. В отличие от своей соседки, лицо которой было подобно маске, на её лице играла задорная улыбка, показывая милые ямочки на щеках. Одета она была в просторную рубаху явно с мужского плеча, белую, со шнуровой у шеи, на ногах — коричневые бриджи и эльфийские полусапожки. В руках она держала большую пивную кружку и аромат хмеля ясно дал понять, что её точно используют по назначению. Она забралась в кресло с ногами, явно не обременяя себя правилами этикета. Это была Етик — прямое воплощение непоседливой моей части.

— А так намного лучше, хоть видно, в какой черепушке мы обитаем, — защебетала Етик. При том она слегка попрыгивала на месте, из-за чего подавилась пивом. Я усмехнулась, а Эйя её величественно проигнорировала, но при этом незаметно для Етик, пощекотала её за бок, из-за чего девушка подскочила, запищав нечто нечленораздельное, но явно матерное, чуть не расплескав напиток, а Эйя с невинным лицом и полной серьёзностью во взгляде пригубила вина. Забавная парочка, надо заметить.

— Зачем ты это сделала? — полюбопытствовала аристократичность.

Я снова хмыкнула:

— Мне намного приятнее общаться, видя собеседника.

— Милая комната, — заметила она, внимательно рассматривая воображаемое помещение. Окон здесь не было, стены терялись во мраке, а единственным светлым пятном являлись наши бежевые кресла. — Но лучше так, — и она щёлкнула пальцами. В тот же миг в стене между ней и Етик появился камин из белого камня, со стола исчез канделябр, взамен объявилась ажурная люстра, свисающая с высокого потолка на длинной золотой цепи. Она была примерно на высоте моего роста.

Освещение поменялось со зловещего на мягкий свет магических шаров. От камина шло приятное тепло живого огня.

Закинув ноги на стол, я поняла, что что-то не так. А именно — одежда поменялась. На мне были высокие сапоги, простые узкие штаны и рубаха, к широкому ремню была приделана петля, но без ножен с мечом — и всё это традиционно чёрного цвета. Потрогав голову, поняла, что на ней полно косичек, то есть дредов. Прикольно.

— Лучше, но не так интересно, — заметила я, отидываясь на спинку кресла. Етик и Эйя внимательно меня рассматривали. — Что, нравлюсь? — усмехнулась. Как вы уже наверное заметили, я не люблю улыбаться. Нормальное состояние моей души — это ехидная усмешка. Ибо если постоянно улыбаешься — явный признак шизофрении.

— Прости за нескромный вопрос, — начала Етик, но продолжила лишь тогда, когда выхлюпала всё содержимое кружки, со стуком поставив её на стол, участливо спросив: — У тебя траур? Кто-то умер?

Я поперхнулась воздухом и непонимающе поднял брови. Девушка не смутилась, а ткнула пальцем в меня, вернее, в мою одежду. Я посмотрела на неё и тут до меня дошло. Рассмеявшись, я пояснила:

— Да нет, всё намного проще. Это мой любимый цвет.

— А-а-а-а... — глубокомысленно протянула она и начала вертеться на месте устраиваясь поудобнее. Мы с Эйей внимательно следили за ней, не издавая ни звука, но многозначительно переглядываясь. Сначала Етик устроила голову на одном подлокотнике, а ноги — на втором. Потом ей что-то не понравилось и она свесила голову с кресла, закинув ноги на его спинку. — Чё ж так неудобно? — спросила она, полежав так пару секунд, после чего решила раздвинуть ноги, так, что они оказались на разных подлокотниках, при этом она практически исполнила идеальный шпагат. Мы с Эйей снова переглянулись. Девушка хмыкнула.

Недовольно поморщившись, Етик начала разворачиваться, но, не рассчитав силы, при очередном перевороте шлёпнулась головой на пол, перевернувшись через подлокотник. И на всю комнат раздалось недовольное:

— Чтоб тебе всю жизнь заниматься пассивной некрофилией, кресло-недомерок!!! — и с силой пихнула его ногой, от чего кресло уехало немного в сторону.

Мы с Эйей не сдержались. Нет, падение ещё куда ни шло, но... Блин, это совсем!

Веселушка с раздражением покосилась на ржущих нас (точнее, ржала только я, а Эйя аккуратно (не спрашивайте, как такое возможно) смеялась) и забралась обратно на насест, скрестив ноги в лодыжках.