Шрифт:
— Добро, — сказал "портрет" в унисон с сидящим под ним "лицом". — На мои вопросы, — повторил он.
— Слушаюсь, товарищ Верховный!
— Сконцентрируйтесь, Бушмин! Смотреть сюда и слушать! Вы причастны к похищению Вадима Голубева? Да или нет?
— Нет.
— Вы имели прежде контакты с представителями компании "Ространснефть"?
— Нет.
— Назовите ваше легальное прикрытие в сфере бизнеса?
— Гм… Фирма… какое то сложное название… в экспортной индустрии…
— Компания "Рособоронэкспорт", где вы числитесь консультантом с окладом в восемь тысяч долларов США?
— Да.
— В штате еще какой коммерческой структуры вы числитесь?
— Более нигде не числюсь.
— Вы ранее были знакомы с господами Голубевым и Литвиновым?
— Нет.
— Господина Серебрянского Аркадия Львовича знаете?
— Нет… но фамилию где то уже слышал.
— Вы причастны к похищению Голубева?
— Нет.
— Кто ваш непосредственный начальник в "четверке"?
— Полковник Шувалов.
— Это он вам велел поучаствовать в похищении вице президента "Ространснефти"?
— Не понял вопрос…
— Отвечайте! — строго сказал знакомый до боли голос, от которого у Бушмина — он сейчас испытывал нечто вроде пьянящей эйфории — порой даже в горле перехватывало.
— Такого приказа мне не отдавали.
— Бушмин, с какого времени вы взялись "крышевать" нефтянку? Вы и ваши коллеги из "четверки"?
— Не понял…
— Почему вас направили в Грозный вместе с нефтяниками?
— Не знаю… Приказ.
— Кто еще из руководства с вами? Кто, кроме вас и Шувалова, "разруливает" ситуацию вокруг "Ространснефти"? Может, сам Мерлон?
— Не понял…
— Вы должны говорить правду! Вы знаете, кто такой Мерлон! Это он вам с Шуваловым приказал вмешаться в конфликт вокруг "нефтянки"?
— Не понимаю…
В наступившей тишине, как показалось Бушмину, где то неподалеку прозвучал мелодичный перезвон кремлевских курантов.
— Плохо, Бушмин, очень плохо, — сказало лицо, сидящее под портретом. — Высшее руководство вами в высшей степени недовольно! Вы пытаетесь сокрыть правду, а так у нас не принято делать!
— Очень плохо, — строго сказал "портрет". — Придется вас наказать, Кондор…
— Будем выносить ваше дело на суд "тройки", — сказало лицо в камуфляже. — Надеюсь, вы понимаете, чем это вам грозит?
— Вы понимаете, чем это вам грозит? — спросил "портрет", тут же "растроившись" на глазах у проштрафившегося агента.
— Да… Но сейчас ведь не тридцать седьмой?
— Верно. Поэтому мы не будем вас публично расстреливать. У нас демократия. Поэтому ликвидируем мы вас тихо, аккуратно, сработав под "несчастный случай"…
Глава 9 В этой жизни помереть не трудно
Мужчине, прикованному наручниками к батарее, очень хотелось пить. Никогда прежде, за все сорок лет жизни, он еще не испытывал такого мучительного чувства жажды. Но сильнее всего его мучила не жажда — в конце концов, он всего примерно сутки назад заглотнул полуторалитровый баллон минералки, а смешанное чувство бессилия и страха за свою драгоценную жизнь.
Его вот уже третьи сутки держали в полуподвальном помещении загородного коттеджа, расположенного километрах в шестидесяти от Москвы, на одном из ответвлений Новорижского шоссе, всего в десяти минутах езды до этой трассы. Он стал жертвой подлости, непорядочности, крутого кидалова. По всему получается, что вокруг него в последнее время отирались одни лишь "иуды". И вот результат — его сдали с потрохами.
Он думал, что за деньги можно купить все. Проплатив одному из главных "эсбистов" компании и регулярно доплачивая из собственного кармана ему поверх положенного по штату ежемесячного оклада, он надеялся, что тем самым заполучил еще одну страховку на случай какого нибудь непредвиденного развития событий.
А выяснилось, что он платил "иуде", "засланному казачку", тесно повязанному с "крышей" компании… со своим бывшим ведомством или, что вернее всего, с некоторыми бывшими и действующими сотрудниками Конторы.
Лучше бы он вообще не обращался ни к каким профи, а надеялся только на самого себя. Тогда бы он не допустил такой оплошности. Сидел бы уже за бугром, где у него имеются две фазенды: квартира в пригороде Лондона и особняк на Кипре. Даже если бы его задержали в среду, когда начались обыски в офисах компании, хотя все могло бы для него ограничиться беседой с "прокурорскими" и подпиской о невыезде, то и это не было бы для него полным крахом, поскольку он мог бы как минимум рассчитывать на помощь своих высокооплачиваемых адвокатов.