Шрифт:
— Э-э… если религия — это пенис, то получается, что ты… евнух?.. — задумалась Фисташка.
— Хм. Действительно, в этом отношении сравнение не очень удачное. Но ты поняла, что я имею в виду.
— Что ты евнух. Я поняла. Я давно это поняла.
Вот сейчас Эйхгорну стало обидно. Он встал из-за стола, взял Фисташку за руку и коротко бросил:
— Пошли.
— Куда? — не поняла та.
— Будем доказывать, что я не евнух. Экспериментальным путем.
Глава 37
На следующий день Эйхгорн проснулся чуть позже обычного. Он спал бы и еще дольше, но разметавшаяся во сне Фисташка спихнула его с циновки.
Хорошо, что кровати в Нбойлехе не в моде.
Произошедшее этой ночью Эйхгорн решил не обдумывать. Было и было. Обычный физиологический акт, со всяким случается время от времени.
Гораздо сильнее Эйхгорна интересовала предстоящая встреча. Он все-таки собрался посетить Ках-Ура Местермегази, пресловутого астронома-астролога. Даже если тот в первую очередь астролог, какие-то астрономические познания у него все же быть обязаны. А Эйхгорн очень хотел прояснить для себя некоторые моменты.
Карту звездного неба, например. У него до сих пор не было возможности на нее взглянуть. А она может рассказать немало интересного о том, куда Эйхгорна занесло.
Прославленный астроном жил за городом, на небольшом мысу, в башне, похожей на маяк. Однако в отличие от настоящих маяков, эта башня даже не думала светиться. Зато в ее куполе имелась очень характерная прорезь, сразу настроившая Эйхгорна на положительный лад.
Перед ним несомненно обсерватория.
А еще море. Впервые со дня прибытия на Парифат Эйхгорн стоял на берегу океана. И чувствовал он себя… наверное, вот так себя чувствовал Васко Нуньес де Бальбоа, первым из европейцев увидевший Тихий океан.
Хотя нет, все-таки не так. Бальбоа, если верить слухам, при виде бескрайней водной глади упал на колени. Эйхгорн же просто стоял и смотрел взглядом снулой рыбы.
Да и внешне это море ничем не отличалось от земных. Эйхгорн уже знал, что называется оно Бархатным, поскольку шторма в нем крайне редки, зато штиль может длиться неделями. Суда в такие периоды безвылазно стоят в гавани, а их капитаны сидят в тавернах, костеря Марекса — местного бога океанов.
Подходя ближе к обсерватории, Эйхгорн уважительно кивал, описывая увиденное в диктофон. Кто бы ни возводил эту постройку, он знал свое дело. Цилиндрическое здание высотой не менее пятидесяти метров возвышалось над окружающим, словно гора. Поблескивающий на солнце купол явно мог вращаться. И оставалось только гадать, что за инструменты скрываются под каменной оболочкой.
Ажиотажа вокруг не наблюдалось. Солнце сегодня палило вовсю, и народ попрятался под крыши. На мысу сидели двое подростков с удочками, да по дороге тащилась запряженная волами арба. Больше никого.
И астроном тоже ответил далеко не сразу. Битых полчаса Эйхгорн дергал цепочку, прежде чем дверь растворилась… и в первый момент показалось, что за ней никого нет. Но потом Эйхгорн опустил взгляд и увидел хозяина обсерватории — карлика восьмидесяти сантиметров ростом. Был он густо покрыт морщинами, седобород и облачен в традиционный наряд звездочета — черную мантию и колпак со звездами.
На Эйхгорна карлик таращился безо всякого интереса. Широко зевнул, почесал под мышкой и поинтересовался необычно густым голосом:
— Чем обязан визиту, сударь?
— Эйхгорн, — представился Эйхгорн. — Я ученый из далекой страны, здесь проездом. Мне рекомендовали вас как незаурядного астронома, и я был обязан засвидетельствовать…
— Астронома?.. — перебил карлик. — Не астролога?..
— Астролога тоже, — неохотно признался Эйхгорн. — Но астрология меня мало интересует. Я считаю, что небесная механика сама по себе гораздо интереснее, чем…
— Проходи, — снова перебил карлик. — Если тебя интересуют светила, а не гороскопы, я уделю тебя время.
Такая реакция Эйхгорна порадовала. Похоже, Ках-Ур Местермегази считает себя в первую очередь астрономом. Видимо, астрология для него — вынужденное занятие. Глупая дочка, кормящая высокомудрую мать.
— Вы, люди, редко смотрите на звезды, — проворчал Ках-Ур, карабкаясь по винтовой лестнице. — Вас интересует лишь то, как они связаны с вашей судьбой… можно подумать, небесным светилам есть дело до кого-то из нас…
— Вы, люди?.. — недопонял Эйхгорн. — А ты сам-то кто, гном?
— Нет, я эльф, — саркастично ответил астроном. — Просто очень маленький и бородатый.
— А разве эльфы и не должны быть маленькими? Маленькими, с крылышками…
— Это ты где таких эльфов видел? — удивился Ках-Ур.
— У Андерсена.
— Не знаю, не слышал. Может, ты с феями перепутал?
— Может. Так ты эльф, получается?..
— Нет, я гном! — рассвирепел астроном. — У тебя с этим проблемы?! Тебе не нравятся гномы?!