— Микки, дай пять, – сказала я, пожав его руку каким-то гангстерским рукопожатием. Даже не знаю, откуда это взялось. Я была комком нервов, но на какое-то время, я не думала о своей матери. Этот парень и его ребенок были единственными, о ком я могла думать. Мне нужна была эта работа.

— Как Микки Маус?

— Нет, как Макайла, но никто никогда не называл меня так. Я всегда была Микки.

— Мне больше нравится Макайла. Что ты знаешь о детях? – Я почти завопила от волнения. Этот парень был идиотом. Вот так запросто он собирался оставить своего ребенка с незнакомым человеком. И премия Отец года присуждается…— Какой у тебя номер социального страхования? Я должен проверить твои данные. У тебя есть хоть какой-нибудь опыт общения с детьми, маленькими детьми?

Черт. Что теперь острячка? – Ах да, да. Я все время нянчилась со своими племянницами и племянниками.

— Номер социального страхования? – Подняв бровь, спросил он. Он держал большой палец на телефоне.

— О, мне нужно будет позвонить своей маме и дать его тебе. Я оставила его дома. А она в круизе, — соврала я, надеясь, что это прокатит, волнение уменьшалось с каждой ложью. Я не собиралась сдаваться.

— И так, у тебя есть братья и сестры?

— Нет. Я единственный ребенок.

— Ты же сказала, что нянчилась с племянниками и племянницами?

— Ах, я имела в виду своих кузенов. – Я задолбалась быть остроумной. Мне нужно было время, чтобы обдумать свою ложь. Я не могла ляпать что попало.

— Твоя фамилия?

— Казино. – Это было легко. Это была девичья фамилия моей матери. Я не назвала ему свое настоящее имя, на случай, если мисс Дэвидсон позвонила в полицию.

Я сделала глубокий вдох, пока Блейк оценивал меня. Я могла только предположить, что он увидел. Я хотя бы причесалась? Должно быть мои глаза заплыли и опухли от слез. Джинсы, которые на мне, сейчас были на два размера больше, благодаря волнениям из-за моей мамы, и на моей рубашке прямо посередине осталось жирное пятно от сырных палочек, которые я ела вчера.

— В действительности ты не выглядишь как няня. Дай посмотреть твои руки.

Я взялась за правый рукав. Даже для Чикаго, в это время года мне не нужны были длинные рукава. – Зачем? – Спросила я осторожно, придерживая манжету.

— Я не могу позволить своему ребенку находиться рядом с наркоманом. Как ты думаешь, почему?

— Уверяю тебя. Я не принимаю наркотики.

Я посмотрела ему в глаза. Блейк взял мою руку в свою и поднял рукав на моей левой руке. Чисто. Наши глаза встретились, когда он проделал тоже самое с правой рукой. Я увидела, как изумление промелькнуло у него на лице.

— Это ты сделала? Это потрясающе.

— Ага, — сказала я, опуская рукав.

— Ты всегда бездельничаешь и рисуешь на себе? Что это?

— Черный дождь, и только когда у меня слишком много свободного времени. Последние несколько дней мне требовалось отвлечение. Ты собираешься нанимать меня или нет? Если нет, мне нужно будет договориться с кем-нибудь еще. – Мы не будем обсуждать мое произведение искусства, растянувшееся сверху вниз по моей правой руке.

— Ладно, Макайла. Я собираюсь принять все это на веру и поверить, что ты не похитишь мою дочь. Но только потому что у меня неприятности. Вот что мы сделаем, я слетаю в Нью Йорк и привезу Лондон, и вы поживете с ней в гостинице.

— Я бы предпочла остаться с ней там. Зачем тебе везти ее сюда? Нет никакого смысла.

— Потому что я не доверяю тебе. Думаю, мне стоит держать тебя рядом.

— Хорошо, как скажешь. По мне, так никакого смысла, но эй, ты здесь босс. Говоря о боссе, сколько ты платишь мне? – Спросила я. Я не собиралась делать это бесплатно.

— Во-первых, — сказал он, указывая на меня пальцем, — Если это сработает, и ты в конечном итоге будешь работать на меня, тебе придется следить за своим языком.

— Извините, сэр. Я была бы рада, если Вы разъясните финансовую сторону нашего соглашения, — уверенно ответила я с прямой осанкой и фальшивой улыбкой. Я могу быть такой умной, какой тебе надо, мудак.

Блейк слегка усмехнулся, — Впечатляюще.

— Итак, где мама Лондон?