Шрифт:
Когда старый Полар, закончив беседу, торопливо шагал домой, чтобы сообщить дочери радостную весть, он совсем не думал о том, как об этом сказать, не подбирал нужных слов и выражений. Преисполненный гордости, он почти бежал, а в душе его звучали стихи утешения из священного писания, отрывки из изречений, придающих бодрость и силу…
Когда он вошел в дом, лицо его сияло, глаза радостно блестели. И он громко, помолодевшим голосом сказал:
— Встань, пробудись, Лора!.. Отряхнись от праха… Бедняжка, безутешно скорбевшая!
— Что случилось? — спросила с удивлением Лора. — Благо и жизнь дарует нам только всевышний…
— Кто, услышав такое, поверит?.. Кому открывается божья сила? Да будет прославлено и вознесено его святое имя!.. Глядите, глядите, то Я сотворил!.. И несправедливости не потерплю!
Так, в страшном возбуждении, изрекая приходившие на память отрывки молитв, всегда сдержанный и немногословный, Полар изложил дочери со всеми подробностями и с возможным красноречием свой разговор с досточтимым раввином.
Лора выслушала его молча, стоя возле кушетки со сложенными руками. Лицо ее побледнело, в ногах она почувствовала внезапную слабость… Всем своим существом ощущала она сейчас приятную тяжесть, которая легла на ее плечи и предвещала счастье. Так бедняк чувствует тяжесть золотых монет, впервые в жизни попавших ему в руки.
В комнате воцарилась тишина, неся покой и отдохновение… В такие минуты, когда близкие души безмолвно говорят меж собой, все слова кажутся слабыми и невыразительными.
После короткого молчания послышался слегка охрипший от волнения голос отца:
— Молитвы твоей праведной матери были услышаны… Эта святая женщина не имела ни минуты покоя… Двадцать два года длилось твое наказание… И вот срок, определенный всевышним, кончился… Это совершенно ясно. И свидетельством тому изречение: «тобой благословен будет Израиль»… [23] Я пойду и сообщу хахаму Тарфону, что ты согласна…
— Хорошо… Скажи, что я почти согласна… Я… обязана согласиться… Но мне нужно подумать… Я должна несколько дней подумать… Не могу я сию же минуту ответить от всего сердца…
23
В еврейском языке, как и в других древних языках, буквы имеют и цифровое значение. Цифровое значение слова «тобой» (по-еврейски «бах») — 22.
Отец уже готов был рассердиться на дочь за ее упрямство. Разве можно было хоть на минуту усомниться в неслыханном счастье, выпавшем на ее долю? Это все равно что усомниться, светит ли днем солнце… Но он сдержался. Ведь сейчас перед ним была не только его дочь, но и та, кому суждено стать раввиншей… Немного подумав, он пришел к выводу, что ответ ее вполне достойный. Что ж, она хочет несколько дней подумать…
В дни ожидания, когда досточтимый Яков Алуф жаждал скорее услышать о согласии Лоры, по вечерам его можно было видеть медленно прохаживающимся по длинной галерее своего дома.
При закатных лучах солнца, заливавших красноватым светом верхушки деревьев и крыш, когда на землю опускался покой и все кругом радовало сердце и глаз, он погружался в размышления, пытаясь отчитаться перед собой. Он хотел в эти минуты разобраться в собственных мыслях. Испытывая душевное беспокойство, весь во власти тайного волнения и загнанных внутрь страстей, он медленно и степенно шагал по галерее. Улыбнется ли ему счастье хотя бы к концу жизни?.. Удастся ли хлебнуть живой воды из кубка наслаждений?.. А жажда так велика… Как стремится душа его к этому, с тех пор… собственно с тех пор, как он себя помнит… На всем своем долгом жизненном пути, устланном благополучием, украшенном знаками высокого уважения и почета, усеянном благоухающими розами, запах которых так приятно щекочет ноздри, — на всем этом жизненном пути он не переставал испытывать чувства жажды… Он жаждал стакана простой воды, дающей силу и бодрость… Он мечтал о ломте хлеба… О стакане воды и ломте хлеба, что доступны самому бедному человеку, но недоступны были ему… Она, эта старая почтенная раввинша, никогда не в состоянии была удовлетворить его жажду… Старый высохший колодец, в котором давно не осталось ни капли влаги… А ему всегда не хватало ее, на всем протяжении его долгой и деятельной жизни. Он, влиятельный и богатый человек, был бессилен наполнить свой кубок живительной влагой и пить из него до насыщения. Тайна жизни — кому дано ее понять? Перед кем она раскроется? И кто бы мог представить, что его почетная и славная жизнь была с таким изъяном!.. Было кольцо, была оправа, но драгоценного камня не было…
Много раз, когда она заболевала, его душа томилась сладостными надеждами… Где-то вдали загорались манящие огни… Но они исчезали, как исчезают утренние облака при восходе солнца, когда она выздоравливала… И вот пришла пора надежды. В конце концов наступил его час, хоть и на склоне лет, на закате жизни… Такова судьба… Но… удастся ли на сей раз? Будет ли Лора принадлежать ему? Или и на этот раз надежды рухнут? Нет! На этот раз все будет так, как хочет он… А не согласится Лора — найдется другая. И ее он полюбит всей душой… В его сердце для нее давно уготовано заветное местечко… О, как истосковалась его душа!.. При одной мысли о ней становится даже трудно дышать…
И он часами шагает по галерее, ожидая прихода своей мечты.
И когда, к его великой радости, от Лоры было получено согласие, он пригласил ее в ешибот, чтобы обо всем окончательно договориться.
В ешиботе царил таинственный полумрак. Когда Лора вошла, сердце ее сильнее забилось при виде сотен толстых книг, расставленных на длинных полках, тянувшихся вдоль стен и вздымавшихся от пола до самого потолка. Ей почудилось, что все эти книги сотнями зорких глаз следят за каждым ее движением…