Обер-лейтенант Вернер Штиллер перебрался в Западный Берлин тем способом, которым пользовались его коллеги по МГБ. С тяжелыми чемоданами и портфелем он 18 января 1979 года около полуночи появился на вокзале наземной городской железной дороги Фридрихштрассе. Предъявил специальный пропуск и воспользовался служебным входом, так что благополучно избежал досмотра и пограничного контроля. На станции Цоо он сделал пересадку на подземную дорогу (метро), доехал до станции Райникендорф и оказался в Западном Берлине.

В чемоданах лежали служебные документы Министерства госбезопасности ГДР. Когда Штиллер обратился в американскую комендатуру и попросил встречи с сотрудником разведки, ему не пришлось долго объяснять, кто он. Ценность перебежчика была очевидна любому профессионалу.

Вернера Штиллера вывезли из Западного Берлина на американском курьерском самолете. Он покинул Берлин, прежде чем его недавние сослуживцы спохватились и объявили тревогу. Допрашивая Штиллера, американские разведчики среди прочего показали ему и пылившийся в архиве снимок, сделанный когда-то в Швеции. И Штиллер опознал своего недавнего начальника.

В Берлине Штиллер оставил не только службу, но и жену и двоих детей. Ее не посадили, потому что она была гражданкой Венгрии. Но из Берлина вместе с детьми выслали в провинцию. Когда-то Штиллерам предоставили квартиру в ведомственном доме МГБ на Штерндаммштрассе. Министр государственной безопасности ГДР Эрих Мильке считал, что его подчиненные должны жить вместе — и подальше от чужих глаз. После бегства обер-лейтенанта всех жителей этого дома расселили.

Для генерала Маркуса Вольфа побег подчиненного обернулся, конечно же, большими служебными неприятностями. В подобных случаях в министерстве проводили служебное расследование, искали виновных, строго наказывали. Министр госбезопасности устраивал разносы, это он умел… Когда-то генерал армии Эрих Мильке и генерал-полковник Маркус Вольф были соперниками. И теперь министр не упускал случая напомнить Вольфу, что он его начальник.

Но Вольф давно научился философски относиться к провалам. Между Западом и Востоком шла настоящая война, а на войне самые успешные полководцы несут потери. В холодную войну разведчики бежали в обе стороны, и Вольф считал, что в общем и целом счет в его пользу.

Ему было только крайне неприятно, что теперь, когда его знают в лицо, он лишился приятной возможности время от времени под чужим именем пересекать линию фронта и наведываться в столь комфортно устроенное логово классового врага.

Настоящий разведчик предпочитает, чтобы о нем ничего не знали. Но теперь генерал Вольф стал предметом пристального изучения специальных служб всего мира. И аналитиков ждало множество сюрпризов. Маркус Вольф — самый необычный из руководителей разведки, которых знала история XX столетия.

Я по-своему познакомился с Маркусом Вольфом.

Прекрасно помню тот день — последний день моей первой заграничной командировки. На крутящихся стеллажах небольшого книжного киоска в токийском аэропорту Нарита синяя книжица — самый знаменитый роман британца Джона Ле Карре «Шпион, пришедший с холода». Незадолго до этого журнал «Знамя» опубликовал мою первую детективную повесть, и я жадно читал всех, кого в ослеплении юной наглости именовал «коллегами по детективному цеху».

Роман Ле Карре презрительно критиковали как «злобное антисоветское чтиво», потому запретный плод был особенно сладок. Почти четверть века Ле Карре вел частную войну против той Восточной Европы, какой она была до крушения Берлинской стены, на страницах своих книг — начав ее «Шпионом, пришедшим с холода». В СССР романы Ле Карре не переводили. Исключение сделали только для романа «В одном немецком городке», который сочли разоблачающим цинизм западной политики. Чтобы познакомиться с его книгами, надо было не только владеть английским языком, но и иметь возможность привозить их из-за границы.

Я принялся за роман, едва самолет «Аэрофлота» поднялся в воздух и взял курс на Москву. Поспешность диктовалась не профессиональным нетерпением, а более прозаической причиной. Зная особую тягу просвещенных советских таможенников к литературе, изданной за границей, я предполагал, что в Шереметьеве какой-нибудь человек в сером мундире пожелает разделить со мной радость знакомства с нашумевшим романом… Перевернув последнюю страницу еще в воздухе — благо полет из Токио был долгим, — я был удовлетворен: теперь на земле меня могли заставить расстаться с синей книжицей.

Джон Ле Карре, вообще говоря, чужой в компании авторов шпионских романов, потому что он настоящий писатель, а остальные — более или менее умелые мастеровые. Британец не удовлетворяется лихо закрученным сюжетом, он рисует характеры, потому среди детективщиков он бесспорный лидер. Детектив — всегда искусственная конструкция из ограниченного числа элементов, и авторы лишь по-разному раскладывают элементы этой мозаики. Под пером Ле Карре статичные у других конструкции оживают и кажутся жизнеспособными. Но сама конструкция остается искусственной, и рано или поздно ты натыкаешься на все жесткие углы, нащупываешь венцы, балки и стропила, ограничивающие площадку более чем скромных размеров, на которой — всякий раз с новыми декорациями — Ле Карре пытается дать свободу своим героям.