Никто толком не мог понять, что происходит. Все казалось несуразным, диким, каким-то странным стечением обстоятельств. Бирюк в панике начал разрывать кофту на её груди, решив, что Тане не хватает воздуха, и она задыхается, но та оттолкнула его руки от себя и запричитала:

– Не я! Не мне! Умер! Другой…

Маша обернулась, встретившись взглядом с Антоном – тот так и продолжал стоять, словно в забытье, безучастно глядя на попытки друзей привести Таню в чувство. Ещё прежде, чем какие-либо слова были произнесены, они уже, кажется, поняли друг друга, и Антон, вдруг изменившись в лице, панически выпалил:

– Где Евгений? – а в следующую секунду вылетел вон из комнаты. Малиновская бросилась за ним.

Они неслись по коридору второго этажа, по очереди распахивая все попадающиеся им по пути двери: пустая комната, чулан, снова пустая комната… Распахнув очередную дверь, Антон спугнул какую-то целующуюся парочку. Оказывается, не все ещё спят. Сейчас это неважно. Совсем неважно. Он с грохотом открыл ещё одну дверь – предпоследнюю в этом казавшимся нескончаемым коридоре. Поначалу ему показалось, что и эта комната тоже пуста, но тут же разглядел валяющийся на полу слабо светящийся торшер и забившуюся в дальний угол маленькую, испуганную фигурку.

– Настя! – вынырнув откуда-то из-за Антоновой спины, Малиновская бросилась в комнату, к подруге.

Настасья плакала, сжавшись в комок и закрывая лицо руками, размазывая по щекам тушь.

– Что случилось? Настя, что случилось?! – закричала ей Малиновская в самое ухо, пытаясь разглядеть её лицо.

Антон медленно зашёл вслед за Машей в комнату, постоял, задумчиво разглядывая поваленный торшер, осмотрелся по сторонам. Часть мебели располагалась как-то странно и неестественно, будто её только что расталкивали в разные стороны – от центра к краям. Посреди всего этого хаоса на полу лежала разметанная, местами почему-то мокрая куча обуглившегося пепла. Кроме того, в комнате явственно ощущался едкий, неприятный запах чего-то пережженного, то ли какого-то горелого мяса, то ли непонятно чего ещё. Антон вплотную подошел к всхлипывающей, скорчившейся в углу Настасье и обнимающей её Малиновской и грозно, и вместе с тем тревожно, спросил:

– Что здесь произошло?

Настасья молчала, продолжая плакать и одновременно пытаясь вытереть глаза, отчего ещё больше размазывала потекшую косметику.

– Отвечай! – оглушительно рявкнул Антон.

Мария, кажется, впервые в жизни видела сейчас своего друга в таком гневе.

– Мы… мы поругались с Женей… – вдруг тихо-тихо произнесла Настя, поднимая на него свое заплаканное лицо. – И я пошла танцевать с Маратом… специально. Просто, чтобы… чтобы Женя позлился и приревновал… – голос девушки все ещё сильно дрожал, но она начала говорить громче. – А потом Марат притащил меня сюда. И… и начал приставать ко мне. Я пыталась вырваться. Убежать. Но он ведь очень сильный. Я закричала. И тут появился Евген. – она снова залилась слезами.

– Дальше! – потребовал Антон.

– Между ними началась словесная перепалка. Одно за другим… в общем, все это переросло в потасовку… – продолжала Настя, глотая слезы. – А потом… это случилось так быстро… я ничего не успела толком понять, Антон, правда! Просто вспышка, вскрик, и… и…. – она в ужасе посмотрела на Марию, гладившую её по плечу.

– И Женя испепелил его! – закончил за неё Антон, с отвращением и болью вглядываясь в кучу разметанного пепла на полу, подтверждая свои худшие опасения.

Малиновская замерла, словно не веря своим ушам. Она посмотрела на подругу, и та лишь молча кивнула ей.

– Где он сам? – спросила Мария.

– Убежал, – был ответ.

В коридоре послышался топот, и через секунду в дверях возникли Слава и Сеня.

– Эй, что тут у вас происходит? – спросил Славик, с некоторым удивлением оглядывая комнату и учинённый в ней беспорядок. – Там Таньке плохо, Бирюк её водой отпаивает. А вы тут чего?

– Убийство, – сухо ответил Антон и, не сказав больше ни слова, покинул комнату.

Слава в растерянности смотрел то на рыдающих девчонок в углу, то в спину уходящему по коридору Антону. Он несколько раз то открывал, то закрывал рот, порываясь что-то сказать, и, наконец, спросил, повернувшись к Семёну:

– Он ведь это несерьезно, правда?

Сеня зашел в комнату, посмотрел на остатки пепла, принюхался. Слава внимательно следил за его реакцией, и выражение Сениного лица было красноречивее слов – он и без чужих подсказок явно догадался, что же здесь произошло.

Антон рывком распахнул входную дверь, вышел на улицу, на заснеженное деревянное крыльцо. Остановился. Мысли метались в голове, как обезумевшие осы, запертые в банке. Да. Случилось. Это именно то, чего он всегда боялся. Он говорил им, а они не верили. Что теперь будет? Что же ты наделал, Евген…

Антон тихонько приоткрыл тяжелую чугунную калитку, вышел на проезжую часть. Медленно падал снег. Равнодушный. Безразличный. Машин не было. Где-то вдалеке продолжали громыхать салюты. Порыв ледяного ветра напомнил ему, что он без куртки. Да и черт с нею! Сейчас он не ощущал холода. Антон вглядывался вдаль, бесцельно смотря в конец дороги, и тут увидел, как около самого дальнего фонаря шевельнулась темная фигура. Высокий парень с растрепанными волосами. Они стояли, вглядываясь друг в друга достаточно долго, пока Евгений на том конце улицы не сделал пару шагов назад, уходя из светлого пятна фонаря, и канул во тьму…