Желание

Я – секс работник. Проститутка. Шлюха. Называйте как хотите, результат один и тот же. Я сплю с мужчинами и мне за это платят. Я не ищу оправданий за то, чем занимаюсь. Я знаю, насколько хрупка жизнь; как в одно мгновение все может измениться. Моя мать исчезла, и теперь мне приходится заботиться о своих брате и сестре, с которыми я долгое время жила врозь. Но ведь я едва могу позаботиться о себе. Как мне справиться с гормональной пятнадцатилетней девчонкой и пятилетним мальчишкой, который даже не знает кто я? Мне просто хочется получить назад свою старую, ничем неосложнённую жизнь. Особенно, когда в ней появляется Он. Он расследует исчезновение моей матери, но я вижу, что для него это нечто большее. Он думает, что может помочь мне. Думает, что может исправить. Вот только как можно исправить что-то настолько сломленное?

Оригинальное название : Missy Johnson «Desire» 2013

Переведенное: Мисси Джонсон «Покорная» 2016

Перевод : Виктория Ковальчук

Редактор и оформитель : Юлия Дмитриева

Обложка: Анастасия Токарева

Переведено специально для группы : Книжный червь / Переводы книг

– Пропала?

– Да. Исчезла. – Я бросила на него взгляд, понимая, что это значит. Просто, открывая дверь в пятницу в девять вечера, я не ожидала подобного. Не детектива, который пришел сообщить о пропаже моей матери.

– Мисс? Я могу войти? – Я отступила в сторону, обхватывая себя руками, стараясь прикрыть как можно больше своей пижамы BettyBoop. Уверена, что с запутанными каштановыми волосами, радужными носками для сна и не накрашенным лицом, выглядела я жалко. В то время как он выглядел горячо. И не просто горячо, а настолько, что коленки подкашивались и прерывалось дыхание.

– Могу я переодеться? – спросила я, краснея, пока он осматривал меня с головы до пят. Я определенно заметила намек на улыбку.

– Да, конечно. Не спешите. – Теперь он улыбался открыто.

Мой румянец усилился, когда его взгляд снова остановился на мне. На этот раз дольше, чем было необходимо. Я оставила его в гостиной одного, убежав в свою комнату.

Натянув пару старых джинс и свитер, схватила резинку для волос и начала осознавать реальность.

Мама пропала.

Моя мама исчезла, а я не понимала, что чувствовала.

Обычная реакция на такие новости – шок, неверие, грусть. Самое близкое к этим эмоциям, что я чувствовала, была вина за то, что ничего не ощущала.

Безумно, да?

Я не разговаривала с мамой четыре года – с тех пор, как уехала в колледж в семнадцать. Мое детство было нормальным. Даже хорошим, пока мне не исполнилось четырнадцать. Дальше все пошло наперекосяк.

В гостиной детектив рассматривал картины над камином. Остановившись, я изучала его на протяжении нескольких секунд: густые темные волосы, атлетическое телосложение, сильные руки. Для меня не было ничего сексуальнее парня с сильными руками. Я покраснела, представив эти руки на своем теле. Рукава его шелковой рубашки были подвернуты, и я не могла не заметить загоревшие, скульптурные руки и упругую задницу под серыми брюками.

– Нет семейных фотографий? – удивленно спросил он. Я покачала головой. Последнее, что я хотела – это развешанные на стенах воспоминания. Переезд в город был моим побегом. Пришлось тяжело работать и ходить на терапию, чтобы иметь возможность жить нормально, но я справилась. Справилась со своими проблемами и оставила их в прошлом. После стольких лет боли, жизнь стала нормальной. У меня все было хорошо.

Я вошла на кухню, открыла холодильник и взяла две банки колы.

– Мы с семьей не особо близки. – Сказала я сухо, бросая ему банку. Он поймал ее, улыбаясь мне. – Моя мама пропала. А что с сестрой и братом?

В моем сознании вспыхнул образ Нерины и Сэма. Четыре года – это много. Сэму был всего год, когда я ушла, а Нери – одиннадцать. Я буду шокирована, если Сэм вспомнит меня.

– Что же, ваши брат с сестрой и есть причина, почему я здесь. – Я замерла, понимая куда он ведет.

Серьезно?

У меня есть другие родственники. Не все они подходят на роль опекунов двоих детей, но он ведь не мог ожидать, что я брошу свою жизнь для присмотра за пятилетним мальчишкой и пятнадцатилетней девчонкой, которая ненавидит меня, да? Мне все равно насколько эгоистично это звучит. Я не устраивала свою жизнь, чтобы ухаживать за детьми. Черт, я даже не была уверена, что сама хочу детей.

– Вы – самый близкий родственник, за исключением их отца, который, как вы знаете, отсиживает срок. – Он пожал плечами. – Если не вы, они попадут в детский дом. Поверьте, вы не захотите, чтобы они оказались в патронажной системе, – добавил он. Его последние слова были больше похоже на вопрос. Или обвинение. Я ощутила, как меня обуревает гнев.

Он осуждает меня? Что, черт возьми, он знал обо мне, о моей жизни?

Вау. Я не могла поверить в это.

Я перешла с кухни в гостиную и села на диван. Одной из причин, почему я переехала в Сиэтл, было желание избежать драмы. Плохо ли я себя чувствовала из-за ухода? Конечно. Но в семнадцать мне казалось, что я делаю им услугу. Чем больше проходило времени, тем легче становилось забыть их. Чем больше времени проходило, тем сложнее казалось воссоединение.