Можно поехать в Англию, родить ребенка и отдать его на усыновление. На это уйдет меньше года. Но зачем рожать ребенка, если ты хочешь его отдать? Испытывать мучения, чтобы мечта какой-нибудь неизвестной тебе пары стала явью?

Если бы она жила в далекой деревне на западе Ирландии, община простила бы красивую девушку, полюбившую эсквайра и родившую от него ребенка. Это было бы немного стыдно, но все же приемлемо.

В рабочих кварталах Дублина внебрачному ребенку обрадовались бы. Он рос бы, считая своей матерью бабушку.

Но на Мейпл-Гарденс это было невозможно. Выбившиеся из низов Махоны и их соседи превыше всего ценили респектабельность. А для Нэн и Эм это было бы концом мечты.

Получалось, что никаких вариантов у нее нет.

Для утреннего токсикоза было еще рано. Но завтракать Нэн не стала.

Эм смотрела на нее с тревогой.

— Сегодня вечером ты встречаешься с Саймоном, верно? — спросила она, надеясь, что лицо Нэн засветится от радости.

Но ее ожидало разочарование.

— Эм, я не видела Саймона уже несколько недель.

— Но мне казалось, что ты говорила…

— Когда кажется, крестятся. Заруби себе на носу: после Рождества я с Саймоном Уэстуордом не встречалась.

Эмили Махон уставилась на дочь открыв рот.

Вздернутый подбородок и стиснутые зубы Нэн говорили, что для нее это очень важно.

Эмили покорно кивнула, но ничего не поняла. Одно из двух: либо Нэн лгала ей тогда, когда рассказывала о шикарных местах, которые она посещала с Саймоном, либо лгала сейчас.

* * *

Джек пришел в «Аннекс». Бенни, сидевшая за столиком, бодро помахала ему рукой. Она охраняла стул, положив на него не только шарф, но и книги.

Бенни так радовалась ему, что у Джека возник комок в горле.

Похоже, никто не сказал ей, что он несколько часов танцевал с Нэн. Он слегка боялся, что Кармел, дежурившая на кухне, сочтет своим долгом сообщить об этом Бенни.

Но глаза Бенни сияли от радости.

— Как прошла вечеринка?

— Знаешь, эти вечеринки всегда проходят одинаково. Все радуются и веселятся. — Они отмечали две победы университетских команд и благодаря Шону сумели выбить деньги. Джек рассказал ей это и добавил некоторые подробности вечера.

— Как жаль, что ты не смогла остаться в Дублине.

— Но я осталась в Дублине. Помнишь, я говорила тебе, что магазин закроется рано и мама отправится отдыхать?

— Совсем забыл, — признался Джек.

Наступила пауза.

— Но, конечно, ты ничего не знала о вечеринке.

— Знала. Потому что столкнулась с Кармел в магазине, где она покупала хлеб. И Кармел мне рассказала.

Взгляд у нее был неуверенный. Джек снова ощутил чувство вины. Не потому что вчера вечером обнимался с Нэн, а потому что Бенни думала, что он нарочно не пригласил ее.

— Я был бы рад, если бы ты пришла. Просто забыл. Честное слово. Я так привык, что по вечерам тебя нет… Что ты делала?

— Ходила с Евой в кино.

— Ты должна была позвонить мне.

— Я позвонила, но слишком поздно.

Сегодня утром Джек даже не посмотрел на блокнот, где мать записывала имена всех звонивших.

— Ах, Бенни, мне очень жаль. Боже, какой я дурак! — Он с силой ударил себя по лбу.

Джек очень расстроился.

— Ладно, ничего страшного не случилось, — ответила Бенни.

— Мы случайно столкнулись с Нэн. А поскольку она была свободна, я пригласил ее вместо тебя. Кажется, ей понравилось.

Бенни широко улыбнулась. Все в порядке. Он просто забыл. Не пытался врать. Не выкручивался. И обрадовался бы, если бы Бенни была с ним вчера вечером.

Слава богу, что он встретил Нэн и пригласил ее.

Волноваться было не из-за чего.

Глава восемнадцатая

Джек проснулся с безумно колотящимся сердцем. Ему приснился страшный сон. Такой реальный, что от него было трудно избавиться. Отец Бенни, мистер Хоган, стоял над каменоломней и сталкивал с обрыва «моррис-майнор», принадлежавший доктору Фоли.

Вместо глаз у мистера Хогана были горящие угли. Он громко рассмеялся, когда машина с грохотом разбилась о дно каменоломни.