Николай встает, опустив голову, идет прочь, Клава наконец освобождается.

Клава. Коля! Девочки… я сейчас объясню. Задержите его.

Все, кроме Трофима и Елизаветы, с шумом и гамом убегают.

Трофим. Лизанька…

Елизавета. Как вы осмеливаетесь меня так называть. Даже после этого?! (Встает).

Трофим. Это я исключительно… из любви к вам.

Елизавета. Из любви? Ко мне! Насмешечки строите?! (Со слезами). И как таких в начальниках де-ержат…

Трофим. Елизавета Феофановна! (Падает перед ней на колени).

Елизавета. Перед Клавкой становитесь.

Трофим. Лизанька… Солнышко! Выслушайте! А потом — казните или милуйте. Что вам стоит выслушать?

Елизавета. Ладно. Ничего не стоит. (Вытирает слезы). Говорите. Ничтожный вы человек…

Трофим. Я просто хотел зацементировать вашу любовь ко мне. По-столичному.

Елизавета. Чего-чего?

Трофим. По-столичному, говорю, хотел зацементировать вашу любовь… Но… недоучел, что вам это будет… несколько странно… Вы в глуши живете. В провинции.

Елизавета. Это как же… зацементировать по-столичному?

Трофим. Видите ли… был такой поэт Пушкин. Большой специалист в таких делах.

Елизавета. Ну?

Трофим. Он вывел такой закон: чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей…

Елизавета. Ну?

Трофим. Я хотел, чтоб больше… И потому — с Галиной… А сейчас — с Клавой. Елизавета Феофановна! (Подползает на коленях).

Елизавета. Не подходите… (Отходит).

Трофим. Лизанька! (Подходит).

Елизавета (отходит). Я сказала — не подходите… пока.

Трофим. Солнышко вы мое! (Берет ее за руку).

Елизавета (отходит, но руки не отнимает, только отворачивается). Интересные у вас, в столице, законы.

Трофим. Ей-богу, я люблю только вас! Я вам докажу это!

Елизавета. Опять с кем-нибудь… зацементируете?

Трофим. Что вы? Что вы? (Встает). Я вижу, чувствую — ваша любовь ко мне и без того зацементирована. Правда ведь, Лизанька? А? Правда, правда, я уверен!

Елизавета (по-прежнему отвернувшись). Скажите, какой вы… самоуверенный.

Трофим. А об моей говорить нечего. Осталось только обе любви… э-э… заштукатурить…

Елизавета (отнимает руку). Это опять что такое.

Трофим. В смысле — осталось только… в загс сходить.

Елизавета. Ой! (Прижимает руки к груди). Хе-хе… Напугали даже…

Трофим. Зачем, зачем бояться загса? Лизанька?!

Елизавета. Я не боюсь. Только… (Чертит носком по земле). Не знаю… Я подумать должна.

Трофим. Лизанька, и подумаешь. У тебя еще будет несколько дней. В загсе ведь как?

Елизавета. Ну — как?

Трофим. Приходим — и говорим: так и так, любовь наша… того, в общем, любим друг друга, желаем, как сознательные люди, вступить в брак. Отлично… (Потирает руки) говорят, пишите за-яв-ле-ни-е.

Елизавета. Господи! И на любовь надо заявление!

Трофим. Конто-ора! А вообще-то в жизни на все надо писать заявления… Да, мы садимся, пишем. Отлично… (Потирает руки) говорят, теперь идите и несколько дней подумайте — на самом ли деле вы хотите вступить в сожи… э-э, в брак.

Елизавета. Не верят, значит?

Трофим. Сомневаются, черт бы их побрал. Канцеляристы! Сухари! Им нипочем, что у женихов и невест от нетерпения… нервы перетягиваются.