Шрифт:
Потянувшись, Волкмар убрал руку с бледного лица трупа. Он медленно покачал головой. Этот человек явно умер в чудовищных муках. Рулон тонкой кожи был засунут глубоко в его глотку, оставив рот открытым в постоянном крике. Волкмар извлёк свиток и спрятал его за рукой одним плавным движением, повернувшись к Карлу Фанцу и отрывисто кивнув.
— Как вы и сказали, повелитель, зловещее послание, — произнёс Волкмар холодным голосом. — Ваше Высокопреосвященство помнит моё ходатайство о расследовании исчезновения Гюнтера Стальберга, охотника на ведьм, которого я отправил проверить слухи о Замке Дракенхоф два года назад?
Верховный теогонист закрыл невидящие глаза трупа и сотворил знамение кометы на груди.
— Судя по его виду, тело было обескровлено уже давно.
— Осторожней, болван! — вмешался граф Гауссер, плюнув от негодования в обеспокоенного слугу, который перевязывал его раненую руку.
— Обескровлен, да? — спросил он, поворачиваясь к Волкмару с кислым как лимон выражением лица. — Можешь сказать это без вскрытия? Я не вижу ран. Вне всяких сомнения ты думаешь, что во всём виноваты вампиры?
— Один вампир, если быть точным, — ответил Волкмар. — Маннфред фон Карштайн.
Ещё несколько цветастых выборщиков недоверчиво усмехнулись. Всем было известно, что Маннфред, последний из злобного выводка Влада фон Карштайна, был убит у Хель Фенн четыреста лет назад. Сильванийский аристократ был сражён альянсом гномов и людей, что положило конец Вампирским войнам.
К их чести, большинство выборщиков с востока Империи сохраняли молчание. Граф Хаупт-Андерссен из Стирланда сотворил знак Морра с мрачным выражением лица. — Как я уже говорил много раз, мой Император, тьма сгущается над Сильванией.
— И не только над ней, — ответил Карл Франц. Он указал Волкмару продолжать.
— Дождевая вода вокруг его тела не показывает и следа изменения цвета, мой Император. По моему опыту, только вампир способен настолько обескровить тело, — сказал Волкмар. — Он был…доставлен к нам крылатым существом, достаточно сильным, чтобы нести тело и в то же время достаточно незаметное, чтобы избежать обнаружения. Адские летучие мыши Сильвании уже давно находятся под проклятием несмерти. Эти существа достаточно большие, чтобы нести лошадь, и даже живые используют охотничью стратегию, основанную на внезапности. И, наконец, труп упал на часть карты, которая изображает Сильванию. Сомневаюсь, что это совпадение.
— В самом деле? — ухмыльнулся Гауссер. — А эти твои чудовища так же известны своей безупречной меткостью? Я смотрю ты ловко перепрыгнул к выводу, что прибытие этого бедолаги не твои собственные ошибки, вернувшиеся, чтобы преследовать тебя, и не несчастный побочный эффект зверинца нашего возлюбленного Императора, но послание от менестреля злодея, который прямо сейчас удирает из Альтдорфа верхом на гигантской летучей мыши.
— Да, — произнёс Волкмар, поднимая туго скрученный кожаный свиток. — И я пришёл к такому выводу, потому что на свитке, который я извлёк из глотки трупа, находится печать Маннфреда фон Карштайна.
Император Карл Франц приказал вскрыть свиток и прочесть его незамедлительно. Хотя официальное письмо было всё ещё скользким от дождя, слова на тонкой коже читались чётко. Скальп Волкмара защипало от странного ощущения, когда он понял, что свиток был сделан из человеческой кожи. Слова были не столько написаны, сколько вытатуированы. По мере того, как Верховный теогонист пробегал глазами по элегантному, но архаичному почерку, он чувствовал, как его одолевает гнев. Сообщение имело формальный тон, но было насквозь пропитано вызовом.
«Дорогие графы» — прочёл Верховный теогонист, стиснув зубы от отвращения из-за того, что ему пришлось озвучить слова нежити.
«Настоящим я заявляю вечные права на то, что и так принадлежит мне. Таким образом, Сильвания отделяется от жалкой Империи, так же, как и все, кто живёт внутри её границ. Смертные или вышедшие из могилы, они мои по феодальному закону, и пусть никто не оспорит этого. Посмотрите на восток, и вы обнаружите, что я накинул саван ночи на мои законные владения. Тем самым, я отделил их от ваших собственных земель, где солнечный свет и надежда всё ещё являются желанными гостями.
Если этот факт вас не устраивает, то подумайте вот над чем. Как у последнего великого графа Стирланда мои претензии на трон Империи оправданы, как и ваши собственные. Моя родословная насыщенна и уходит глубоко в века, разбавленная дураками и шлюхами. Только один из вас может похвастаться тем же самым. Но несмотря на его большую и благородную родословную, жрец стар и уже выдохся».
Волкмар едва сдерживался от гнева. Он долго смотрел на Карла Франца, их глаза встретились в безмолвном общении, прежде чем прочитать оставшуюся часть письма.
«Возможно когда-нибудь я посещу ваш пир слов и в свою очередь попирую вами. Для вас, таких жалких и убогих, это будет милосердием. Я предрекаю скудное питание и никакого вызова. Ибо как великие лидеры Империи могут защитить её границы, когда они едва ли знают, что происходит у них под носом?
Навеки ваш,
Граф Маннфред фон Карштайн,
Истинный и Законный Лорд Сильвании»
Волкмар бросил письмо на банкетный стол, его сердце неистово билось от прочитанного. У них под носом — странный речевой оборот. Возможно это значит…
— Подземелья! — закричал Волкмар, инстинктивно потянувшись к благословенному боевому молоту на поясе. — Нам надо спуститься туда сейчас же!
Глаза Карла Франца расширились.
— Ради Зигмара, ты же не думаешь, что… — он посмотрел направо на мгновение и выругался. — Зинтлер, возьми столько Рейксгвардейцев, сколько сможешь найти и вместе с архлектором Каслайном спускайтесь в Подземелья Храма как можно скорее. Если вы найдёте Шварцхельма по пути, пошлите его сюда немедленно. Выполнять!