Александр отвернулся и поставил на стол опустевший бокал. Абсурд. Его отец всегда «умирал» то от одного, то от другого, а наследство Александра оставалось все так же недостижимо. И эта идея была очередной уловкой старого горца, желавшего подчинить сына своей упрямой воле.

– Не дрожи так, сынок. Женитьба принесет тебе огромную пользу. Ничто не сравнится с умением женщины усмирить незрелого юнца и привить ему немного ответственности.

Александр снова попытался заговорить, но отец поднял руку, взывая к молчанию.

– Не прерывай. Я знаю, что сейчас ты в это не веришь, но говорю тебе истинную правду. Потому что таким, как я есть сейчас, меня сделала твоя мать. Без нее я бы до сих пор кутил с девицами и проводил вечера с джентльменами в клубе Уайта.

Александр буквально чувствовал, как с каждой секундой его лицо становится все бледнее. Он поднял колокольчик, собираясь приказать принести бутылку шотландского виски или даже вина, когда его дворецкий, близнец камердинера, мистер Херберт, вошел в комнату с серебряным подносом, на котором лежало письмо.

Второй мистер Херберт, известный как просто Второй, остановился перед Александром:

– Простите за беспокойство, милорд, но меня просили доставить это немедленно.

Дернув бровью, Александр поднял письмо с подноса и отпустил дворецкого, затем сломал алую восковую печать и открыл конверт. Имя отправителя сразу бросилось ему в глаза: мисс Мерриуэзер. Быстро прочитав короткое послание, он свернул его и спрятал в искусно вшитый потайной карман на груди своего пиджака.

– Итак, отец, вы говорили…

– Ты не спрячешь от меня этот довольный блеск в глазах, даже и не пытайся. Письмо от женщины.

– Прошу прощения, сэр. – Александр занял стул у окна и попытался незаметно выглянуть в поисках экипажа Фезертонов.

Хотя он и понимал всю бессмысленность подобного поведения, поскольку мисс Мерриуэзер наверняка не отправилась бы в жилище холостяка – какой бы дерзкой ее ни описывали две ее двоюродные бабушки.

– Не пытайся этого отрицать. От кого это письмо? Лучше бы не от той темноволосой актрисы – Розы, ее ведь так зовут? О, не стоит так удивляться, мне известны твои победы. Дьявольщина, о них знает весь Лондон.

– Мои прошлые победы, отец. Те дни, благодаря вашему беспокойству, давно прошли. – Александр вынул письмо из кармана, желая доказать графу, что он изменился. – Если вам интересно, это письмо от мисс Мередит Мерриуэзер – внучатой племянницы знакомых вам леди Фезертон. Она упала с аэростата в Гайд-парке, и я ее спас. Именно это спасение и наблюдали ваши шпионы. А не интрижку. Заверяю, отец, я полностью изменился.

– Вот, значит, как? Твои слова рисуют совершенно иную картину. – Граф немного помолчал, осмысливая новую информацию. – Но что за письмо? Ее заметили у тебя на руках? Ее репутация пострадала?

– Нет, сэр. Мисс Мерриуэзер всего лишь желает выразить мне свою признательность за оказанную помощь в сопровождении ее домой после падения и просит оказать ей услугу, став советником при выборе коня, которого она собирается приобрести.

Просьба, естественно, казалась Алексу полностью безумной, поскольку девушка, без сомнения, боялась лошадей до обморока.

– О, ну что ж… Леди Фезертон широко известны в высших слоях общества. И хоть я не встречался с юной Мередит, ее имя тоже кажется мне смутно знакомым. Хоть я и не могу сказать, почему.

Косматые брови графа сошлись в задумчивости, и Алекс не мог не встревожиться о том, стоило ли ему называть мисс Мерриуэзер по имени. Однако, словно придя к определенному решению, отец внезапно просиял, и все черты его лица буквально засветились от радости.

– Но коль она в родстве с сестрами Фезертон, я не могу упустить такую возможность. Даже если твое поведение в Гайд-парке было продиктовано самыми благородными причинами, факт остается фактом – вас видели, а слухи в городе распространяются очень быстро.

Александр прищурился, глядя на графа:

– Что именно вы хотите сказать мне, сэр?

– Стало ли это уже очевидным или нет, боюсь, мисс Мерриуэзер скомпрометирована происшедшим. И ты должен это исправить. Она из высшего общества, именно такая женщина тебе и нужна. А потому вперед, мой мальчик. Я буду рад назвать ее своей дочкой.

Александр вскочил на ноги:

– Сэр?

– Должен сказать, мне сложно высказаться более ясно.

– Но, боюсь, вы должны это сделать, поскольку я уверен, что неверно вас понял.