— А где у нас зеркало?

Ребенок молча махнул ручкой на дверь. Ручка, кстати, была худенькая и чумазая. Мы вместе с уверенно сидящим на мне мальцом вышли в коридор и подошли к мутноватому зеркалу. Из отражения на меня смотрела тощая молодая высокая женщина с широко распахнутыми черными глазами и упрямо сжатым тонким ртом, черные волосы свободно торчали во все стороны. Надо ли говорить, что я невысокая пухлая шатенка?

Вспомнив классику, я медленно надавила на один глаз. Изображение раздвоилось, но не пропало. Значит, не галлюцинация. Ой-ой, сбылась мечта идиотки. Всегда хотела быть высокой и худой. Вот же повезло! В теле неизвестно кого, непонятно где и вообще все непонятно. Коротко вздохнув, я решила начать с малого:

— Сынок, а ты знаешь, как папу зовут? — я затаила дыхание.

— Конечно знаю, папа — Тобиас, ты — мама Эйлин, я — Северус, а котенок — Инки.

В доказательство мне был предъявлен замызганный плюшевый зверь непонятного окраса. Я машинально кивнула, в голове звенело, шелестело и подпрыгивало.

— А фамилия наша как? Снейп? — у меня задрожали коленки и я медленно опустилась на пол вместе с ребенком.

Дитятко энергично закивало и даже попыталось мне улыбнуться.

Свершилось! В душе пели фанфары что-то бравурное, мысли наскакивали друг на друга, от восторга и ужаса меня слегка подташнивало. Я — мама Северуса Снейпа, я держу на руках зельевара и шпиона, злобного декана Слизерина, грозу подземелий, мечту сотен девушек и женщин разного возраста… Перед глазами пронеслась сцена в «визжащей хижине» и я крепко зажмурилась. А вот фигу! Снейп будет жить! Снейп будет жить счастливо и я тоже. Я инстинктивно обняла малыша покрепче. Захотелось еще разок пнуть папашу магла, да и дедушку долькоеда за компанию.

Вперед! Столько дел впереди! Надо решить, что с «папой» Тобиасом делать. Сдать в полицию или перевоспитать, прибить по-тихому, сбежать, развестись, в общем, нужен план действий.

Я спросила сына:

— Ты кушать хочешь? Пойдем умоемся, потом позавтракаем и поиграем.

На кухне было чисто, темно и пусто. Я нашла чайник и поставила его на плиту. В кране, как я и ожидала, текла только холодная вода. Я подогрела большую кастрюлю с водой и мы с ребенком умылись и расчесались. Под столом нашлась картошка в ящике, а в шкафу оказалось растительное масло. Завтрак удался. Худенький Северус лопал жареную картошку быстро и сноровисто, любо-дорого глядеть. Аппетит у мальца был явно в норме. М-да, нужно искать пути заработка, мой ребенок должен хорошо питаться и одеваться, еще и игрушками его необходимо обеспечить, и причиндалами разными к Хогвартсу. Никакие мародеры над ним издеваться не будут, уж я прослежу.

Кстати! Переезжать точно придется, тут же рядом эта рыжая тварь проживает, с сестрицей и родителями. Грязнокровка поганая, не оценила моего мальчика, гадина. Всю жизнь ему сломала. Хотя… еще не успела. И теперь уже точно не сможет. Вспомнился анекдот: «Одна женщина говорит другой: «Знаешь, как я своего сына научила с дискотек возвращаться? Я ему объяснила, что если он идет с красивой девушкой с танцев, а хулиганы начинают к ней приставать, что он должен сделать? Правильно, быстро-быстро убежать, потому что красивых девушек много, а Мойша у мамы один!» Так-то, суки, Северус у мамы один, его счастье — мой приоритет отныне и навсегда.

Учитывая, что страну я не знаю и денег у меня нет, сразу избавляться от мужа было бы неразумно. В это время ребенок закончил трапезу и лупал на меня симпатичными черными глазками.

— Сынок, давай поиграем. Вот тебе пиратский корабль (пустой спичечный коробок с парусом из бумажки), ты будешь кораблем плавать по морю, море — это стол, искать сокровища (кусковой сахар), который я спрячу, а когда найдешь все кусочки, то получишь печенье от мамы-капитана.

Мой малыш радостно закивал и протянул мне ладошку. Пока он деловито шаркал коробком по столу, я вернулась в комнату. Муж находился на прежнем месте и злобно сверкал глазами. Я неторопливо подошла к нему, поигрывая сковородкой в руке.

— Как дела, дорогой? Соскучился? — я «ласково» улыбнулась ему фирменной улыбкой, от которой икали самые непробиваемые госслужащие. У мужика удивленно расширились зрачки.

— Слушай внимательно, Тобиас. Ты меня достал. Я долго терпела твои издевательства. Ты меня так часто укорял, что я ведьма, что я и сама это вспомнила. Ведьмы могут многое, ты и сотой доли наших возможностей не представляешь. Я тебя любила. Сильно любила. Все бросила, от сущности своей отреклась ради тебя, сбежала из своего мира. А ты вытер об меня ноги. Но теперь довольно! Сегодняшняя твоя выходка переполнила чашу моего терпения. Если ты меня слышишь — моргни, а то я могу тебе и жестами объяснить, чтобы понял.

Естественно, никаких нежных чувств к одутловатому вонючему индивидууму я лично не испытывала, но зачем-то Эйлин жила с этим? Будем считать, что из-за большого и светлого чувства. Даже если и нет, надавить на чувство вины и польстить никогда не помешает. Хотя… Я критически взглянула на «папашку Тоби». Под моим взглядом мужик почему-то поежился и попытался отползти вместе со стулом, одновременно рьяно подмигивая обоими глазами. Ах ты гад, подмигивает еще, козлина! Ой, я же ему сама сказала, чтобы он мигнул в знак понимания. Значит, понимает. Харэ мигать, мальчик, не отвлекай тетю. Итак, что мы имеем? Если его отмыть, побрить, подстричь, переодеть и заставить молчать, то выглядеть он будет, скажем так, приемлемо. У него красивые, но заплывшие глазки, длиннющие ресницы, хорошей формы брови, нос так себе, хищным крючком, губы тонкие, на подбородке ямочка. Ярко очерченные скулы, это мне нравится, черные спутанные волосы, аккуратные небольшие уши. Очень худой. Молодой мужчина, лет двадцати пяти, не старше. Надо же, интересно, мне-то сколько лет? Примерно так же, похоже. Хорошо бы ему печень пропальпировать, как там, цирроза нет еще? Во мне зажегся исследовательский интерес. Я деловито отложила сковородку и подошла к пленнику вплотную. Оттянула нижнее веко, скомандовала: