покрылось мурашками. Что же она делает? Она просто сходит с ума. По нему. Она совсем не знает

Антона. Он для неё незнакомец. Это так безрассудно, но так волнительно. Их отношения

неправильные, но кто сказал, что так нельзя. Софи отпустила тормоза с ним.

Тем временем Антон уже снял с неё блузку и водил подушечками пальцев по её коже. Он расстегнул

лифчик и кинул его куда-то. Он на секунду отстранился и залюбовался видом. Софи, обнаженная по

пояс, стоит, прижавшись к стеклу и выгибает спинку. Она такая миниатюрная, такая сексуальная.

Он подходит к ней и начинает пальцами дразнить её, легонько касаясь набухших сосков. Он просто

изводит её. А она так желает его.

Он проводит руками вниз и расстегивает её юбочку. Она падает вниз. Софи переступает ножками, отбрасывая её куда-то. Софи знает, что Антон любуется ею. А смотреть есть на что. Девушка одела

черный ажурный комплект белья, трусики стринги и красивый лифчик, который, правда, уже где-то

на полу. Но стринги же пока на ней. А к этому комплекту она одела черные чулки с полоской по

ножке сзади. И конечно же туфли на высоком каблуке. У и распущенные волосы. Это всё ей

посоветовала Ольга. И не зря. Она буквально кожей ощущала, как Антон её хочет. Но он медлил. А

поворачиваться она не хотела. Было в этом моменте что-то волнующее, волшебное.

И тогда она начала танцевать под музыку. Руки всё еще на стекле. Покачивая попкой в такт. Софи

уже сама чувствовала, насколько возбудилась. Она почувствовала сзади его крепкие руки и

выдохнула. Он неистово целовал её. Взяв её за волосы и накрутив их на кулак, он слегка потянул её

назад, заставляя выгнуться еще сильнее.

– Ты меня довела, моя малышка. Ты ведь этого добивалась,да?

Софи лишь томно выдохнула. Антон понял всё без слов.

Он уже разделся, пока Софи заводила его танцем.

Не отпуская её волосы, он притянул её к себе за талию и поставил ногу между её ножек, заставляя

пошире расставить ноги.

А потом вошёл в неё. Резко. Софи вскрикнула, но не от боли, а от электрического тока по всему телу.

Разлилась сладкая истома. Антон заполнил её полностью.

Софи подалась назад и начала сама совершать поступательные движения, чувствуя, как его рука

отпустила её волосы и теперь обе ладони легли на её попку.

Она выгибалась навстречу ему. Она стонала и извивалась, закрыв глаза. Антон был так страстен, он

буквально обжигал её и снаружи, и изнутри. Её накрыл оргазм. Такой силы, что ноги ослабли. Он

придержал её, обвив руками и проникая еще глубже. Антон не останавливался и скоро её накрыло

снова. Она часто дышала, словно не хватало воздуха. И тут он подхватил её на руки и понёс на

кровать. Она смотрела на Антона из под полуопущенных ресниц. Как же он был красив. Он поднял

её ножки и положил их на плечи, снова войдя в неё. Движения стали жесче. Он явно собирался

доводить её до оргазма всю ночь. Софи помахивала ему бедрами навстречу. Третий оргазм за ночь

выбил её из колеи, заставляя вскрикнуть так громко, что, её, наверное, слышали соседи. Но Софи это

не интересовало. Ей было сейчас так хорошо, что плевать на всех. Антон двигался яростно и жестко.

Он перевернул её на спину, ложась на неё и заходя в неё под новым градусом. Софи не знала, что

бывает так. Что парень может быть такой ненасытный. Она почувствовала, что он уже близок к

разрядке, еще сильнее подаваясь ему навстречу. Услышав, как он громко застонал и лёг на неё всем

телом, она улыбнулась. Шевелиться не хотелось. Они лежали так минут десять. Антон дышал

размеренно. Он поднялся на локтях, Софи попыталась перевернуться, но почувствовала, что на

спине что-то холодное. Антон взял салфетки и вытер её.

– Тебе нужно принимать противозачаточные. Я так однажды не сдержусь, реально – он хохотнул

– Хорошо. – она пожала плечами

– Ты меня с ума сводишь – он прильнул к ней и поцеловал – я теперь в окно смотреть не смогу, или

тебе придётся в такой позе тут постоянно стоять!

Софи рассмеялась. Она и сама не знала, что в ней скрыты такие потаенные шалости. Это было так

волнительно.

Они не спали почти всю ночь, повторяя свои шалости то на кухне, то в душе. Уснули к шести утра, вымотанные настолько, что даже пошевелиться не могли.