— Довольно смутно, — признался я.

— И говорил еще… о зависимости конечных результатов акции от различных уровней проведения вспомогательных акций…

— Вот это понятно. Нам обоим как раз поручено проведение вспомогательных акций, и от того, с какой степенью точности мы проведем нашу работу, зависит конечный результат акции.

Даню кивнул.

Бан сказал, что учтены даже такие факторы, которые не поддаются точному выражению в числах, неуловимые факторы, которые не были рассмотрены при анализе на модели. В общем в плане акции «Ниндзя-I» предусмотрены все элементы случайностей, вроде аварии машины объекта или внезапного заболевания того или иного участника акции, — и математически вычислены все шансы на удачный исход акции.

Затем Даню сообщил, что план всей акции изложен на шести страницах с перечнем всех приемов уговаривания, специальных и форсированных трюков, всех комбинированных приемов обработки и вспомогательных мер воздействия, специальных фармакологических мер, то есть использования амиталовой соды, диамина и прочих средств, с указанием точного расписания времени проведения всех непосредственных действий в отношении объекта. К этому плану приложены диаграммы, таблицы хронометража и подробные планы тех мест, где предположительно будет находиться объект в течение последних двенадцати часов до финала акции.

В ходе троекратного моделирования акции я убедился, что действительно на этот раз все подсчитано, взвешено, измерено и тщательно перепроверено. Успех акции обеспечен — никаких срывов не может быть.

Настал день акции. Командор, Бан и я прибыли на место точно по расписанию. Я стал у ворот. Кувейтец прибыл вовремя. Я поздоровался с ним, назвав его имя. Мы подошли к двери, он открыл ее, и я показал на лестницу, по которой он должен был подняться в полной темноте. Затем я пошел к Командору, и тот по прошествии четырех минут направился к дому, открыл дверь и закрыл ее за собой. Я стал ждать. Командор с Баном должны были выйти из дома во двор через шесть минут. Но они не вышли — прошло 10 минут, еще 10, еще 5 — их не было. Я стал беспокоиться — ломался весь график акции. Прошло еще 10 минут и еще 10 — их уже не было сорок пять минут.

Я подошел к дому, открыл дверь и прислушался — ни звука. Тогда я поднялся по лестнице до второй площадки. Затем спустился вниз, вышел на улицу и, подойдя к машине, в которой сидел Даню, сказал:

— Они не вышли. Уже прошло около пятидесяти минут.

— Может быть, ушли другим путем?

— Каким?

— Там есть другая лестница, ведет вниз…

— В подвал. Я знаю.

— А в дальнем углу подвала есть дверь, за ней коридор, он упирается в дверь, через которую можно выйти в соседний двор.

— А зачем же идти этим ходом? Ведь я их ждал согласно плану акции во дворе дома, и мы должны были вместе пройти к тебе.

— Они могли выйти в соседний двор и направиться в город.

— Если они направились в город, то должны были пройти мимо тебя по этой улице. Ты никого не видел?

— Ни одного прохожего не было. Только пробежали две собаки — возможно, что это были гиены.

— А ты случайно не заснул?

— Я проглотил пять таблеток антидормина и могу теперь не спать двое суток.

После недолгого раздумья Даню предложил пойти вместе в дом и подняться по лестнице. Я сказал, что уже поднимался до второй площадки и никого не нашел. Даню заявил, что пойдет сам, у него есть фонарик — надо выяснить, в чем дело. А я должен остаться здесь — на тот случай, если вдруг подойдут Командор и Бан.

Но Даню не пошел. Мы увидели вдали огни машин, они быстро шли в нашу сторону. Мы двинулись навстречу этим машинам. Мимо нас проехали два «бьюика» и остановились у пустого дома. Из машины вышли люди и проследовали во двор. Даню шепнул:

— Плохо дело. Это полиция. Кто-то уже сообщил им.

Мы помчались в город. Явились к Веласкесу, доложили обо всем. Он был так потрясен, что забыл даже щипать эспаньолку, и, почесав лоб, не заметил, что сдвинул набок парик. Мы просидели до утра у Веласкеса — он несколько раз звонил кому-то и говорил о шахматных партиях, перечислял ходы и объяснял расположение фигур на доске — разговор был кодированный. Но ничего выяснить не удалось.

Мы пошли к себе. В полдень Даню позвонил Веласкесу и получил приказание явиться немедленно — без меня. Даню вернулся поздно ночью, разбудил меня и сказал, что полиция нашла на лестнице труп, на ступеньках выше второй площадки, но это труп не кувейтца Юсуфа ар-Русафи, а другого человека. Не дожидаясь моего вопроса, Даню добавил: это труп Командора уже съездили в морг и точно установили. Где Бан и кувейтец — неизвестно.

Сев на мою кровать, Даню зажал руками голову.

— Ничего не понимаю… — прошептал он. — Может быть, это тоже какая-нибудь комбинация… какой-то экстраординарный ход. Хотя нет, — он хлопнул себя по голове кулаком, — что за ерунда. В общем какая-то страшная загадка.

Я вспомнил, как Даню говорил мне о том, что при составлении плана акции были предусмотрены все элементы случайностей, учтены даже неуловимые факторы и были скрупулезно подсчитаны все шансы и контршансы. Но теперь было видно, что в эти подсчеты все-таки вкрались неточности.