– Эй, крыса, вызови мне Долохова и побыстрее.

« Пусть наш русский друг, посетит Захарию Смита, заплатит ему там, сколько потребуется, и вызнает обстановку».

Глава 11

На завтрак Поттер явился, как всегда, с опозданием, изобразил светский поклон обоим сотрапезникам и обезоруживающе улыбнулся. Был он возбужден, доволен и под мышкой держал здоровенную стопку каких-то папок официального вида. Сложил свою ношу на хрупкий чайный столик у камина и уселся за стол завтракать.

– Милорд занят юриспруденцией? – церемонно поинтересовался Люциус.

– Именно ею он и занят, - прожевав, ответил Гарри. Он налил себе кофе и, с удовольствием отпив первый глоток, посмотрел на Малфоя, - я могу попросить вас называть меня просто Гарри, а то я чувствую себя, не слишком комфортно, с этими вашими политесами.

– Ну уж, тогда и вы называйте меня просто Люциус.

– Вы шутите, господин Малфой?

– Нисколько.

– Хорошо, раз вы настаиваете… - мальчишка пожал плечами, а Северус с интересом наблюдавший за разговором, только фыркнул.

– Профессор, и вы… Люциус, мы могли бы поговорить? Мне нужна ваша консультация и помощь, – спросил Гарри, закончив со своим кофе.

– Вы можете рассчитывать на нашу всестороннюю поддержку, - важно кивнул ему Малфой.

– Лорд Малфой, я не король Великобритании, а мальчишка, выросший до одиннадцати лет в чулане под лестницей. Я конечно могу поддержать разговор в подобном тоне, но… вы поймите… тогда для меня весь разговор теряет смысл. Есть проблема. Ее надо решать, а вы заставляете меня словесные кружева по вашим ушам развешивать.

– Чем мы можем помочь, Гарри? – вступил в разговор Снейп, которому стало жалко Люциуса, который смотрел на обоих недоуменно и обижено, - и не стоит пытаться переучивать Лорда Малфоя. Говорить по-другому он просто не умеет, что вы хотите – воспитание!

– Может, вы прекратите обсуждать меня, как будто меня здесь нет! – рявкнул Малфой.

– А вы говорите - не умеет. Умеет, еще как, умеет, - хихикнул Гарри. – Ладно, Люциус, простите меня, я просто…, - он задумался, и продолжил, - Мне не нужны подданные; ни вассалы, ни слуги. И с моей помощью, господа слизеринцы, вы карьеры не сделаете, хотя… кто вас знает, вы, говорят, и из песка веревки вьете.

– Мистер Поттер, вы хотели поговорить о деле, - прервал его размышления Снейп.

– Спасибо, профессор. Итак. Мне понадобится…, - он вытащил из стопки список и зачитал, - портключи: во Францию восемь штук, четыре в Швейцарию и один на остров Афон. Это можно приобрести, срочно? Насчет средств, я …

– На счет средств, не беспокойтесь, я думаю, что это вполне решаемо и портключи приобрести можно, но зачем?

– Здесь в тюрьме, содержится пятьдесят три человека, из них по прямому распоряжению главы Визенгамота восемнадцать. С ними мы будем разбираться отдельно.

– Вы хотите отпустить преступников? – удивленно спросил Северус.

– Именно этого я и хочу, эти двенадцать человек, осуждены за применение кровной магии, которая не является преступлением, нигде, кроме как у нас. А один… он действительно убийца. Убил жену, застав с любовником, но раскаивается и желает постричься в монахи на острове Афон. Кто я такой, чтобы мешать ему в этом? Вы же прекрасно знаете, господа, что настоящие убийцы заседают в своих «клубах по интересам» и пока неподсудны.

Маги помолчали.

– А остальные двадцать два человека? – осторожно спросил Снейп.

– Двадцать один, - поправил его Гарри, - одного я вчера убил. Они выразили желание остаться здесь. Им пока некуда идти.

В сердце Северуса что-то кольнуло, «ну вот, и этот тоже…» и не то, чтобы тоска, но что-то очень похожее на это, вновь подняло голову в душе зельевара.

– Профессор, вы пойдете сегодня со мной? – спросил его Гарри, - Эта категория государственных преступников, содержалась на нижних ярусах, и я думаю, у всех должны быть проблемы со здоровьем.

Зельевар только сухо кивнул.

В первой камере в подземельях они нашли сухонькую древнюю старушку, которая куталась в потерявшее цвет тряпье, но выглядела и пахла на удивление приятно.

– Ты, что ли, Ричардсона убил, - с ходу, в лоб спросила старуха у Гарри, тот поморщился, но ответил:

– Я, матушка.

– Спасибо тебе, сынок, это было очень милосердно, его камера тут, надо мной, я спать не могла, так жаль его было. Он сначала стонал, а уж дня три кричал от боли, и никто к нему не заходил. Значит отмучился, сердешный. Бог видит, сынок, ты сделал доброе дело.