Я видел темные, стыдливые ресницы,

Приподнятую бровь и бледные ланиты.

И с гордой кротостью уста ее молчали,

И мнилось, если б вдруг они заговорили,

Так много бы прекрасного сказали,

Так много бы высокого открыли,

Что и самой бы стало ей невольно

И грустно, и смешно, и тягостно, и больно…

Как воплощенное страдание поэта,

Она прошла в толпе с величием смиренья;

Я проводил ее глазами, без привета,

И без восторженных похвал, и без моленья…

С благоговением уста мои молчали

Но… если б как-нибудь они заговорили,

Так много бы безумного сказали,

Так много бы сердечных язв раскрыли,

Что самому мне стало б вдруг невольно

И стыдно, и смешно, и тягостно, и больно…

Она идет, сверкая красотой подобно ночи. Байрон (англ.). — Ред.

<1857>

Помнишь, лунное мерцанье,

Шорох моря под скалой,

Сонных листьев колыханье,

И цынцырны {*} стрекотанье

За оградой садовой;

{* Цынцырна — татарское слово,

то же, что цикада. Прим. авт.)}

В полумгле нагорным садом

Шли мы, — лавр благоухал;

Грот чернел за виноградом,

И бассейн под водопадом

Переполненный звучал;

Помнишь, свежее дыханье,

Запах розы, говор струй -

Всей природы обаянье,

И невольное слиянье

Уст в нежданный поцелуй.

Эта музыка природы,

Эта музыка души

Мне в иные, злые годы,

После бурь и непогоды,

Ясно слышалась в тиши.

Я внимал — и сердце грелось

С юга веющим теплом,

Легче верилось и пелось…

Я внимал — и мне хотелось

Этой музыки во всем…

<1857>

Ответ на стихи его:

"Полонский! суждено опять судьбою злою…"

Как, ты грустишь? — помилуй бог!

Скажи мне, Майков, как ты мог,

С детьми играя, тихо гладя

Их по головке, слыша смех

Их вечно-звонкий, вспомнить тех,

Чей гений пал, с судьбой не сладя,

Чей труд погиб…

Как мог ты, глядя

На северные небеса,

Вдруг вспомнить Рима чудеса,

Проникнуться воспоминаньем,

Вообразить, что я стою

Средь Колизея, как в раю,

И подарить меня посланьем?

Мне задушевный твой привет

Был освежительно-отраден.

Но я еще не в Риме, нет!

В окно я вижу Баден-Баден,

И тяжело гляжу на свет.

Хоть мне здорово и приятно

Парным питаться молоком,

Дышать нетопленным теплом

И слушать музыку бесплатно;

Но — если б не было руин,

Плющом повитых, луговин

Зеленых, гор, садов, скамеек,

Холмов и каменных лазеек, -

Здесь на меня нашел бы сплин -

Так надоело мне гулянье,

Куда, расхаживая лень,

Хожу я каждый божий день

На равнодушное свиданье,

И где встречаю, рад не рад,

При свете газовых лампад,

Американцев, итальянцев,

Французов, англичан, голландцев,

И немцев, и немецких жен,

И всем известную графиню,

И полурусскую княгиню,

И русских множество княжен.

Но в этих встречах мало толку,

И в разговорах о ничем

Ожесточаюсь я умом,

А сердцем плачу втихомолку.

И эта жизнь меня томит,

И этот Баден, с этим миром,

Который вкруг меня шумит,

Мне кажется большим трактиром,

В котором каждый божий час

Гуляет глупость напоказ.

А ты счастливец! — любишь ты

Домашний мир. Твои мечты

Не знают роковых стремлений;

Зато как много впечатлений

Проходит по душе твоей,

Когда ты с удочкой своей,

Нетерпеливый, вдохновенный,

Идешь на лов уединенный.

Или, раздвинув тростники,

Над золотистыми струями

Стоишь — протер свои очки -

И жадными следишь глазами,

Как шевелятся поплавки.

И весь ты страстное вниманье…