Кроме Малфоя, с ним прибыли еще двое мужчин. Один из них, массивный блондин, представился как Томас Эйвери и вытолкнул вперед маленького светловолосого мальчика лет пяти.

— Ник Эйвери, — мальчик поклонился и стрельнул глазами на своего старшего товарища Люциуса, который уже бывал в этом доме и чувствовал себя здесь достаточно комфортно.

В присутствии стольких незнакомых людей с Северусом вновь случился приступ застенчивости, и он вначале наотрез отказывался выйти из-за спины матери, но его быстро раскрепостил, как ни странно, Реддл.

— Эй, мелкий, если ты сейчас займешь чем-нибудь этих паршивцев, то я как-нибудь разрешу тебе подлить что-нибудь в чай, вон, Долохову.

Третий мужчина недоуменно посмотрел на своего предводителя, затем оценивающе - на Северуса, который улыбнулся Реддлу, вышел из-за спины матери и позволил мальчишкам увлечь себя в сад. Эйлин понятия не имела, какое внушение сделал Том «друзьям» и как они влияли на своих потомков, но негативного отношения со стороны детей к Северусу не наблюдалось.

— Его зовут Северус, а не "мелкий", — Эйлин направилась к скамье и первой села за стол.

Это словно послужило сигналом для остальных мужчин, которые стали рассаживаться рядом с ней. Недостаток места решили очень просто: тот, кого Реддл назвал Долоховым, притащил вторую скамью, на которую сел он сам и Эйвери. Малфой уместился рядом с Эйлин, а Том остался стоять, заняв вчерашнюю позицию за спиной женщины.

— Мистер Долохов, у вас необычная фамилия, вы русский? – Эйлин обратилась к темноволосой потенциальной жертве отравления.

— Антонин Долохов, миссис Снейп, — мужчина приподнялся и отвесил полупоклон. – Я сын русских эмигрантов, Россию практически не помню, учился здесь, в Хогвартсе.

— Ваши родители эмигрировали в связи с…

— Революцией, — закончил за Эйлин Антонин.

— Но тогда вы как никто другой должны знать, как именно пришли к власти большевики.

— Боюсь, в данном случае их методы могут только навредить, — криво усмехнулся Долохов.

— Да, наверное, вы правы. Вам же не нужно революцию устраивать, вам нужно получить большинство голосов на выборах, — Эйлин задумалась. – А когда они, кстати?

— В следующем году, — подал голос Эйвери.

— Времени немного… Вот что, кто ваши основные политические противники? – Эйлин внезапно осенило.

— Дамблдор и Визенгамот - там почти все под его влиянием, — голос Реддла за спиной заставил Эйлин поежиться.

— В некоторых статьях говорится об убийствах, в которых обвиняют Пожирателей смерти, — Эйлин нахмурилась, ей претило, что она вынуждена стоять на стороне экстремистской организации.

— Это не мы, — снова ответил Том. – Я в последнее время был слегка не в форме, чтобы отдавать подобные распоряжения. Просто стало модно во всем обвинять именно нас.

— И вы никак это не опротестуете?

— А смысл? – поморщился Малфой. – Нас никто не трогает, не пытается вычислить членов нашей организации - и на этом спасибо.

— Тогда первое, что вам нужно сделать – это начать обвинять ваших противников. Только не общие фразы, а конкретные небольшие грешки, которые есть абсолютно у всех, ненавязчиво так. Тут статейка, там слушок - в общем, сделать так, чтобы на очередное обвинение люди просто пожали плечами и не поверили. Это возможно? – Эйлин старательно вспоминала, как политики в ее мире вели борьбу. – И только потом можно начать постепенно отбеливать имя вашей организации, а еще лучше - вообще от нее откреститься, все равно вас не знают, как Пожирателей. И придумайте уже другое название, что ли.

Мужчины переглянулись.

— Это возможно, — наконец проговорил Том. – Я посмотрел несколько маггловских газет. Как я понял, маггловские политики таким образом влияют на простых обывателей, чтобы они, не дай Мерлин, не свернули с выбранного курса. Очень ненавязчивое влияние, но постоянное. Мы сможем организовать нечто подобное? Про свою газету я не говорю, не потянем, но как-то повлиять на редактора "Пророка" сможем? – он обратился к Малфою. Тот пожал плечами.