Кайзер встряхнул головой, не в силах продолжать. Он с мольбой взглянул на Магдалену, которая качала Петера на коленях и старалась не смотреть на старика.

– Вы с Ханнесом погрузили Доминика в тележку и отвезли на кладбище, – добавил Симон. – Ты догадывался, что он еще жив, но он знал о твоей тайне, и это не давало тебе покоя. Поэтому вы привязали его к кресту и подняли с помощью лебедки. Так ведь все было?

– Господи, да. – Кайзер горько рассмеялся: – Я счел такую смерть подходящей для человека, исполняющего роль Иисуса. Одежду его я сжег в печке. Перед рассветом я вернулся на кладбище. Я понимал, что зашел слишком далеко. Доминик должен был умереть! Поэтому я забрался к нему по лестнице, только чтобы удостовериться, что он мертв. Тогда я вынул кляп у него изо рта, чтобы все выглядело еще загадочнее. – Он улыбнулся, как после удачной шутки. – К тому же я знал, что из-за этой роли были споры. Пусть бы головы друг другу поотрывали эти сварливые олухи…

– Никто не заподозрил тебя, старого и добродушного учителя, который со смертью Доминика еще и лишился Иисуса. Хорошо подстроенное убийство – и превосходная уловка. Я тоже купился на нее. – Симон поежился. – До чего, наверное, мучительной была смерть на кресте… Подобно Христу, только без воскресения.

– Доминик угрожал мне! – прошипел Кайзер. – Он вымогал у меня часть сокровищ. Хотел рассказать обо всем. Мне… мне ничего не оставалось!

– И поэтому вы просто убили его, – дополнила Магдалена. – Георг Кайзер, вы убийца и чудовище. И совсем скоро вы познакомитесь с моим отцом.

Некоторое время все хранили молчание. Казалось, Кайзер только теперь осознал, что натворил за все эти годы. Он опустил голову, всхлипывал и время от времени кашлял.

– Все это время мы с Якобом гадали, как связаны между собой эти убийства, – проговорил наконец Симон и потрясенно покачал головой: – И как оказалось, ничто их не связывает. Смерть Доминика не имеет никакого отношения к остальным убийствам! Габлер погиб от руки Зайлера, потому что хотел рассказать о контрабанде. Должно быть, Зайлер подкараулил его у болот. А потом сам повесился, не вынеся отчаяния и угрызений совести. – Симон сухо рассмеялся. – Причиной всему обыкновенное корыстолюбие. Но смерть Доминика, а потом и землетрясения заставили всех поверить в жуткие, сверхъестественные деяния. Я и сам едва не поддался влиянию этих легенд и историй. Однако действительность зачастую куда тривиальнее.

Кайзер поднял голову. На лице его теперь читалось умиротворение, черты разгладились. Но кашель вновь задушил его.

– Совсем худо, – наконец прохрипел учитель и поманил Петера, который с напуганным видом по-прежнему сидел у матери на коленях. – Можешь… можешь теперь не бояться меня. Демон, который прежде овладел мною, отступил. Я попросил бы тебя о последнем одолжении…

– Ну уж нет! – повысила голос Магдалена. – Никаких одолжений вы от моего сына не дождетесь. Мы ни на минуту не задержимся в этом проклятом доме!

– Мой… сироп от кашля! – взмолился Кайзер. – Он хотя бы немного смягчает боль. Там, на полке возле очага. Маленький… пузырек. Можешь принести его, Петер?

Мальчик вопросительно посмотрел на родителей. Симон пожал плечами:

– Принеси, сынок. Потом я хорошенько осмотрю его и приготовлю что-нибудь посильнее. Может, макового сиропа, посмотрим…

Петер вышел и вскоре вернулся с маленькой бутылочкой синего стекла.

– Спасибо, Петер, – с улыбкой произнес Кайзер, принял бутылочку, откупорил ее и выпил одним глотком. Потом вытер губы и аккуратно поставил пузырек у печи. – Вот теперь лучше, – пробормотал он. – Гораздо лучше.

– Ты ведь понимаешь, Георг, что мне придется рассказать о твоем преступлении, – вернулся к прежней теме Симон. – Несмотря на нашу давнюю дружбу. Ты совершил ужасное убийство. Более того, отправлял детей в рудники, где заставлял работать ради своей мечты. И многие из них там погибли.

Кайзер кивнул:

– Я знаю, что я сотворил. Сокровища… они ослепили меня. Да, я отвечу за свои преступления. – Он улыбнулся: – Но не перед земным судьей.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Симон в недоумении.

Кайзер сел прямо и обхватил себя руками, словно ему стало холодно.

– Ну, когда я узнал, что у меня чахотка, то решил, что сам определю, когда положить конец страданиям. Я хотел лишь отыскать свои сокровища. – Он наклонился, поднял с пола один из смятых документов, аккуратно разгладил и посмотрел. – Меня утешало, что я один могу разгадать эти загадки. Я столько лет потратил на поиски, никому после меня это не удастся… Никто не разыщет мои сокровища.

Симон вскочил:

– Господи, ты что?..

Кайзер перевел взгляд на маленькую бутылочку, и Фронвизера охватил ужас. Он был так погружен в размышления, что не заметил очевидного.

Учитель захрипел и повалился на свои древние пергаменты.

На вершине Кофеля время словно остановилось.

В свете восходящего солнца Якоб и Ханнес неподвижно стояли друг напротив друга. Надзиратель затянул кожаный шнурок на шее Йозеффы и держал ее как собачку на поводке. Девочка большими глазами смотрела на палача. Якоб медленно шагнул вперед.