Вдруг раздался визг собаки, но ей тут же удалось вырваться из зубов барсука, и борьба возобновилась. Бой прекратился неожиданно, барсук отступил в нору. Арап осмелел и залаял пронзительным, не свойственным ему лаем. Волга вылезла из норы, и Арап почти умолк, испугавшись, что остается один. Чернушка услышала шаги двух охотников, которых привела Волга. Лай снова наполнил нору. Близость хозяев придала собакам храбрости, и они смело бросились на барсуков.

Целый час не умолкал лай в темной барсучьей норе. Чернушка подалась еще больше назад. Лаз расширился. Она повернулась и на брюхе доползла до старого полузаваленного выхода. Сквозь снег пробивался слабый дневной свет. Чернушка подобралась к самому выходу и стала прислушиваться, чтобы понять, где охотники. Выскочила она с такой стремительностью, как будто из расселины забил гейзер. На мгновение она увидела лежащего на расчищенной от снега земле Приходу, который, прижав ухо к земле, пытался определить, в каком месте лают собаки. Лисы он не заметил, весь обратившись в слух. Но учитель углядел ее и выстрелил. Что-то злобно просвистело в ветвях, и Чернушка почувствовала, как ей ожгло спину. Она кинулась, делая громадные прыжки, вниз по логу, вслед ей неслись вопли охотников…

13

После этого случая Чернушка была вынуждена уйти из леса над логом тоже. Через несколько дней, январской ночью она прошла мимо барсучьей норы. Она увидела следы людей и собак, истоптанный окровавленный снег, вывороченную черную землю. Разоренная нора была полна воды.

Рана на спине Чернушки оказалась пустяковой: мелкая дробь лишь оцарапала кожу, не задев кости. Несколько дней она вылизывала рану, и все прошло.

Она снова вернулась на вырубку, где за ней охотился Прихода, но в свою пещеру войти не решилась. Какое-то время у нее не было постоянного жилища. Спала она где придется — то возле реки, откуда ее прогнала сестра, давно убитая охотниками, то в большом лесу за холмом. Погожая теплая погода позволяла спать на открытом воздухе и греться на солнышке. Но в середине месяца опять прошел снег. Вырубку занесло глубокими сугробами. Снегопад продолжался два дня, и все это время Чернушка не вылезала из дупла упавшего полусгнившего дерева. Она сидела там, как в громадной трубе. Снег завалил ствол, и внутри стало теплее, чем под землей.

После снегопада небо прояснилось, и ударили морозы. Никакого подножного корма не было, и Чернушка принялась усердно охотиться на зайцев. Каждый вечер она выслеживала зайцев, гонялась за ними не хуже борзой, и все же ей не удавалось поймать ни одного. В тихие лунные ночи снег предательски скрипел, а луна светила так ярко, что все было далеко видно.

Чернушка бродила вокруг дома дорожного мастера, ходила по шоссе, вынюхивая хоть какую-нибудь пищу, брошенную людьми. К деревенькам идти она боялась из-за глубокого снега. Не раздобыв мяса, она грызла гнилые стволы и утоляла голод древесной трухой. Потом она стала переходить и на другую сторону ущелья, где набрела на стаю куропаток. Каждую ночь она гонялась за ними вдоль шоссе, подстерегала их у полузамерзших ручьев в овражках. Голод настолько придал ей смелости, что однажды ночью она решилась забраться во двор дорожного мастера. Перко залаял, а Фокасинов, который где-то раздобыл ружье, вышел на порог и выпалил наобум. Чернушка снова услышала знакомое «Ату-у!».

Через несколько дней, шастая возле огорода, она пробралась под навес и унесла больную курицу, которую не пустили в курятник, чтобы она не заразила других. Курица не издала ни звука, и никто из людей не проснулся. Однако наутро Прихода опытным глазом охотника обнаружил на снегу лисьи следы. На следующую ночь он решил подстеречь ее с ружьем в руках. Чернушка подошла так близко, что слышала, как он пыхтел и шмыгал носом от холода за кирпичной стеной навеса. Она пробиралась не со стороны открытого огорода, а шла задами вдоль построек, прячась в их тени. Прихода так и не узнал, что хитрый зверек приходил второй раз и был совсем близко от него. Но Чернушка учуяла своего врага, и, как ни привлекала ее курятина, больше на огород она не совалась.

Сильные морозы и сугробы не позволяли охотникам подниматься в горы, и даже Прихода теперь ходил на зайцев в рощицы на равнине. Два барсука надолго утолили его охотничье тщеславие. Он почти забыл Чернушку и снова стал уверять, что знаменитая лиса сдохла от ран. Учитель сказал ему, что лиса, неожиданно выскочившая из барсучьей норы, была маленькая и черная.

К концу января потеплело, снег стаял, наступили ясные и теплые дни. Больше Чернушка не голодала. Она снова поправилась, и жизнь у нее пошла спокойная и приятная.

14

Погода все время менялась: то падал легкий снежок, таявший при первых лучах солнца, то валил густой снег, зима возвращалась, и грязные дороги и леса покрывались новой чистой белизной. В воздухе было много света, день прибавлялся.

Из ближних хуторов и деревенек стал доноситься бой барабанов. Это игрались свадьбы, и Чернушка целые дни прислушивалась к глухим ритмичным ударам барабанов, далеким звукам кларнетов и волынок. Порой по шоссе проезжали телеги с подвыпившими крестьянами, мелодично позванивали колокольчики на конских дугах, раздавались веселые возгласы. Утром туман снова заливал ущелье, а река шумела с каждым днем сильнее — в горах таял снег.

Ночью на синее небо выплывала полная луна, и филин страшным голосом звал свою подругу. Утки пролетали над ущельем длинными черными, плотно сбитыми вереницами, держа курс на север, и пропадали в сверкающем небе. Незнакомые лисы хрипло тявкали и взлаивали.

Чернушка стала беспокойной. Бродила туда-сюда, охваченная смутными желаниями, вслушивалась в лай других лисиц и совсем уже не считалась с установленными, согласно лесным законам, границами, забредая на чужую территорию. Любой лисий нарыск приводил ее в волнение. Если обнаруживалось, что его оставил лис, Чернушка шла по нему, горя желанием встретить незнакомца. Любопытство и беспокойство заставляли ее переходить на другую сторону ущелья, а иногда заводили и еще дальше. В этих своих скитаниях она несколько раз встречала взрослых лисиц, и каждую из них сопровождал лис. Они злобно скалились и шипели при ее приближении. Дня четыре Чернушка ходила одна, и наконец в одну из теплых ночей, когда ее особенно мучило одиночество, она села на опушке леса, посмотрела на луну и затявкала точно так же, как тявкали ее сестры. Произошло это недалеко от сторожки дорожного мастера, возле большого букового леса, который раскачивался под напором сильного южного ветра. По небу плыли разорванные в клочья облака. Луна то пряталась за ними, то снова вылезала, яркая и лучистая, небо сияло, и края облаков светились. Снизу от сторожки ей ответил сердитый лай Перко, а Фокасинов, бродивший по двору, громко сказал:

— Вот проклятая! Чего вопишь, будто спьяну!

Ветер донес эти слова так отчетливо, словно Фокасинов был совсем рядом, но Чернушка не обратила на него никакого внимания. Властный и нетерпеливый зов крови подчинил себе все ее существо; в эту теплую февральскую ночь ею владело только одно желание — как можно скорее встретить своего сородича.

Она побежала вверх по реке, продолжая время от времени взлаивать. Так она подошла к мосту, бросавшему свою черную тень на мутную воду; пустынное шоссе темнело. Чернушка вышла на луговину, через которую обычно проходил ее путь к деревенькам, и там заметила тень, двигавшуюся ей навстречу. Она остановилась, наклонила голову, и ее желтые глаза, в зрачках которых отражалась луна, разглядели лису. Тень приблизилась, и Чернушка учуяла незнакомого лиса.