Сабина

7 августа

Шок! Мамка Клозе вовсе не мамка! Она – а сейчас держитесь – ухаживает за стариками в доме престарелых "Лесной покой". Увидев её в белом кителе и в ортопедических туфлях, я так поразилась, что даже с ней поздоровалась – в состоянии шока, конечно. Сегодня утром мы отвезли мою свекровь в дом престарелых, и это было очень нервно. Можете себе представить, какой театр устроила эта женщина. Она не хочет понимать, что стала для нас обузой. Она торжественно пообещала, что больше не будет выходить в бигуди, надоедать пациентам и включать плиту, но здесь, в конце концов, речь идёт о жизни моих детей, и я не могу положиться на её старческие обещания! На её предложение перейти в меньшую по площади комнату я тоже не согласилась. Никто не может гарантировать, что она оставит плиту в покое! Я достаточно занята с Тимми, а потом и с малышом, и я не могу целый день следить за моей сумасшедшей свекровью. Я не могу выносить запах её духов! Слава Богу, мой муж одного со мной мнения, и он не собирается слушать её хныканье. Но нам пришлось буквально выволакивать её из дома, она так рыдала и умоляла, как будто "Лесной покой" - это тюрьма, куда мы её запрём против её воли. При этом у неё там будет своя комната и хороший уход 24 часа в сутки. Раз в месяц приходит даже парикмахер и обеспечивает постояльцев новой причёской. За те деньги, которые моему мужу стоила вся эта роскошь, он мог спокойно купить мерседес! Но благодарность – незнакомое слово для этой женщины. Я сунула мамаше Клозе двадцатку, чтобы она в ближайшие три-четыре дня не подпускала её к телефону. Нам очень нужен отдых после всего этого театра, в конце концов, я беременна, и мне нельзя волноваться!

Мама Эллен – круглый животик.

P.S. Я считаю, что это неправильно, что ты так далеко заходишь в своей ревности и поощряешь то, что твоя дочь мучит животных, Сабина. Сбросить кошку с балкона – это супер-жестоко и бессердечно! Меня это просто убивает. Бедная кошка.

Неллин абсолютно тайный дневник

Менорка, 10 августа

Тут так абсолютно супермегаклассно, что я каждые десять минут шлю с телефона фото Ларе в Шварцвальд. Дом, бассейн, море, пальмы, семья Пэрис – всё просто потрясающее! Лара прислала мне в ответ фото коровы под ёлкой и при этом написала, что она именно так представляет себе ад. А я на седьмом небе! Семья Пэрис тоже крутая. Её сестре Венис уже больше сорока, но она выглядит прекрасно, как Мадонна, только лучше. Дети все очень красивые. Венис, дети, муж и даже пёс участвуют всей семьёй в рекламе, например, рекламе автомобилей, и Венис говорит, что это доставляет чертовское удовольствие. Я спросила у папы, почему ему не пришла в голову идея всей семьёй участвовать в рекламе, на что он ответил: потому что у нас нет собаки. Типично. Родители Пэрис тоже очень приятные, но круче всех племянник Пэрис Приамос. Какое крутое имя! Приамосу восемнадцать, он выглядит прекрасно и почти всё время говорит по-английски, потому что он такой интернациональный. Он работает моделью для шампуней и душ-гелей, это тоже очень круто! Наверное, я видела его голым раз сто по телевизору, только не знала, что это он. Today я попытаюсь, a little bit поговорить с Приамосом. До сих пор у него в ушах были наушники, когда я к нему приближалась. Может быть, он немного робок, несмотря на весь свой опыт. Может быть, мы вместе снимемся в рекламе. Не душ-геля, а шоколада или мороженого или чего-то в этом роде. Я думаю, что я бы неплохо подошла.

Мне неловко в этом признаваться, но когда самолёт с моими детьми поднялся в воздух в направлении Менорки, я ревела так, как я реву на финале фильма «Из Африки» – я никак не могла перестать плакать. Таксист, который доставил меня из аэропорта прямо на похороны Анниного отца, думал, что со мной случилась какая-то ужасная катастрофа. Но к похоронам это как-то подходило.

– Я тоже чувствую себя совершенно ужасно, – сказала Анна, когда я, абсолютно зарёванная, подошла к ней и пожала ей руку. В своём слишком узком чёрном костюме она выглядела бледной и больной. Этот костюм она в последний раз надевала на похороны матери, ей тогда было 22 года. – Я тоже всё время плачу.

– Да, но у тебя это как-то по-другому, – засопела я. – В конце концов, ты хоронишь сегодня твоего отца. – Я огляделась на пришедших на похороны. Большинству было за восемьдесят, парочка родственников, друзей и знакомых из дома престарелых, где он жил в последнее время из-за своей болезни (Анна потом сказала, никто из дома престарелых не знал, кого они, собственно, провожают в последний путь).

– Кто из них Хансъюрген без дефиса? – прошептала я.

– Он не пришёл, – ответила Анна, понизив голос. – Должен работать.

– Но сегодня суббота, – шепнула я.

– Да, – шепнула мне в ответ Анна. – Важный проект.

– Тиффани, – прошептал Макс. Он тоже был в чёрном. Пиджак был ему слишком велик, и я предположила, что это пиджак его отца.

– Тиффани? – повторила я, подумав, что я никогда не спрашивала о профессии Хансъюргена. Может быть, он ювелир?

– Практикантку зовут Тиффани, – объяснил Макс. – Я узнавал. Она дочь его партнёра по бизнесу. Мне кажется, папа не может так просто от неё отделаться, как от других. У неё гораздо больше запросов. Я сказал маме, чтобы она его оставила, пока он этого не сделал, но она и слышать об этом не хочет.

– Хансъюрген каждый раз приходил в чувство, – прошипела Анна. – И в этот раз будет то же самое. Дни Тиффани сочтены.

– А твоё достоинство окончательно смыто, – прошипел в ответ Макс. – Я просто сказал бы папе, что против учителя математики он ничто.

– Ты не имеешь понятия, какую лавину я этим вызову, мой дорогой мальчик, – сказала Анна. – Это дело с Джо было однократной, непростительной… ошибкой! Если папа когда-нибудь об этом узнает, нам придётся покинуть дом и переехать в маленькую квартирку. Без сада! Ты это, возможно, поймёшь, но Яспер!

– И вот так всё время, – сказал Макс и наклонился ко мне. – Я лучше не поеду в летний лагерь, иначе она доведёт дело до знаменитого большого примирения с папой, после чего он две недели будет изображать примерного мужа, готовить по воскресеньям завтраки и водить нас в зоопарк. Пока не появится следующая секретарша.

– Брак – это обещание, которое нельзя легко давать и легко нарушать, – прошептала Анна.

– Видишь, Констанца, – тихо проговорил Макс. – Пожалуйста, присмотри за ней, когда я уеду. В конце концов, ты крёстная мать.

– Это большой секрет, – сказала я. И это вообще ничего не значило.

– Пообещай мне это, или мне отказаться от летнего лагеря?

– Обещаю, – ответила я. Бедному мальчику был крайне необходим отдых.

Но было не очень просто выполнить это обещание. Когда Макс после обеда отправился в летний лагерь, а я занялась подготовкой к ужину у Антоновых родителей – я наложила маску от морщин и листала альбом Микеланджело, который дала мне Мими, –перед моей дверью появились Анна с Яспером.