– Прошу прощения?

– Ерунда; старая шутка, популярная среди джарегов. Давайте возвращаться.

– Возвращаться, Влад?

– В нашу тюрьму.

Я внимательно наблюдал за ее лицом и решил, что она не может решить, что выбрать – вежливо пожать плечами или поинтересоваться, не сошел ли я с ума. Я решил избавить ее от мук выбора.

– Это место, – я сделал неопределенный жест, – вызывает у меня неприятные ощущения. Дженойны легко найдут нас в любой части своего мира – если, конечно, захотят, поэтому, оставаясь здесь, мы лишь усложняем задачу для Маролана и Алиры.

– Значит, вы сдались и готовы ждать спасения?

– Ха. Я все еще размышляю над нашей проблемой.

– И у вас возникла новая идея, верно?

– Ну-у-у… Что-то вроде плана. Она улыбнулась.

– Что ж, меня это вполне устраивает, – заявила Телдра, и мы направились к зданию, которое было нашей тюрьмой.

Возможно, мне бы следовало удивиться, что оно не исчезло, что все осталось на прежних местах – даже дверной проем. Мы вошли внутрь. Когда же переступили порог, дверь пропала, но я опять ожидал чего-то подобного.

– Какой у тебя план, босс?

– Если я отвечу, ты просто посмеешься.

– Скорее всего.

– У Телдры можно многому научиться.

– Океан говорит, что река мокрая. Снег говорит, что лед – холодный.

– А джареги говорят, что йенди – это рептилии?

– Заткнись, босс.

Я изучал большую пустую комнату в большом пустом мире, размышлял о ситуации, в которой мы оказались, обдумывал свой план и пытался сохранить оптимизм. Цепи и кандалы все еще свисали со стены. Дженойны способны без малейшего напряжения вновь посадить нас на цепь. Но зачем? Ведь единственной причиной…

– Телдра, как вы думаете, я параноик?

Она заморгала.

– Лорд Талтош?

– Мне повсюду чудятся коварные заговоры, а в любом действии я подозреваю лишь обманные ходы.

– Я припоминаю, милорд, историю с Волшебницей в Зеленом. Кажется, тогда вы оказались правы.

– Она йенди.

– А мы имеем дело с дженойнами, гораздо более опасными существами. Сталкиваясь с йенди, знаешь, что все их действия направлены на то, чтобы пустить тебя в ложном направлении. А дженойнов мы совершенно не понимаем и не имеем ни малейшего представления о том, понимают ли они нас.

Я кивнул:

– Тут вы правы.

– Полагаю, мы поступаем разумно, – продолжала Телдра, – когда сомневаемся, что делаем именно то, чего они от нас ждут – если дженойны все спланировали заранее, и каждый наш шаг делается в соответствии с их желаниями. Разве Сетра об этом не говорила? Однако ни в чем нельзя быть уверенным, поскольку наше поведение непредсказуемо, к тому же мы не знаем, насколько дженойны способны предвидеть нашу реакцию.

Я работаю над этим, – добавила Телдра.

– Вы над этим работаете? – удивился я.

– Да.

Мне хотелось уточнить, как именно она работает, но Телдра сама бы мне рассказала, если бы хотела. Ладно. Буду действовать, полагаясь на то, что мои выводы верны, во всяком случае, до тех пор, пока не окажется, что я ошибся – к тому времени будет уже поздно, и мне ни о чем не придется беспокоиться. В фатализме есть свои преимущества.

– Телдра, вы голодны?

– Нет, благодарю вас.

Я пожал плечами и поделился с Лойошом кусочком вяленого мяса. Телдра подошла к стене и села, обняв руками колени – даже в таком положении она умудрялась выглядеть изящной и величественной.

– Телдра, а не могли бы вы дать точное определение души?

– Надеюсь, ваш вопрос носит риторический характер, Влад. Я никогда не изучала магическую философию. Мне известно лишь традиционное определение – душа есть то, что остается после смерти физического тела – жизненной сущности – личность, освобожденная от материи.

Я кивнул:

– Да. Мне тоже не приходилось изучать магическую философию. Наверное, не следовало пренебрегать этой наукой.

– Вы полагаете?

– Да.

Она вопросительно посмотрела на меня. Я коснулся рукояти кинжала Морганти, висевшего у меня на поясе.

– Клинки Морганти убивают душу. Было бы полезно знать, что именно они уничтожают, и как, и что все это значит. Я не хочу колебаться, когда ситуация станет критической.

– Понятно. Боюсь, я не сумею вам помочь.

Однако Телдра уже помогла. Я прислонился к стене рядом с ней и задумался о душе.

– Босс, почему у тебя возникает философское настроение всякий раз, когда…