– Я справлюсь...

– Том, ты еще утомлен, силы к тебе вернулись не до конца. У тебя вон... руки еще трясутся от слабости в теле. А там метель, не сильная правда, но все равно... Нам вдвоем будет легче отбиться если... если что...

Руки у меня трясутся из-за страха потерять Билла. Из-за обреченности, что лезвием лежит на сердце, из-за понимания, что я не могу ничего сделать. Ничем не могу облегчить мучения любимого... Чувствую себя бесполезным... Еще и эта тупая совесть... Бить любимого человека просто, но последствия... У меня так чувство вины после каждого удара и грязного слова в сторону Билла, начинает душить меня... Хочу помочь ему хоть чем-то...

– Том, послушай.- Вновь Георг вырывает меня из своих мыслей,- там же не только лыжи надо взять. Надо взять и ботинки и палки. А до этого найти их тела... раскопать от снега... Том... Мы идем вместе, другого пути нет.

Я смотрю на спокойного Кляйна. Тот тоже смотрит на меня. Мы, соперники, хорошо понимаем мысли и действия друг друга. Но я благодарен этому придурку за то, что он не подливает сейчас масло в огонь...

– Ладно,- сдаюсь я,- но надо выступать сейчас... пока светло и метель ослабла.

Avt ©

Перед выходом Том зашел к любимому. Он присел на край кровати и начал разглядывать лицо, покрытое испариной. Черные ресницы дрожали, бровки, то и дело, хмурились. Трюмпер склонился к бледным губам и поцеловал, медленно смакуя нижнюю губку. Билл пах лекарствами или больницей, и потом. Том вдруг вспомнил, как сам выхаживал любимого воробушка, когда тот заболевал... И брюнет в такие моменты пахнет одинаково.

Любить его запах. Любить эти нотки, что постоянно раздражают обонятельные рецепторы. Любить каждую секунду его голоса, когда тот охрип и только и может, что шептать да хрипеть. Том прикрыл глаза, сгоняя влагу. Да слабак, расплакался, но плевать... Он прикоснулся губами к нежной щечке:

– Я люблю тебя, малыш... Я вернусь, и мы обязательно помиримся, слышишь? Борись за себя. – Он провел пальцами по собственным глазам, сгоняя слезы и тихо всхлипывая. Ладонь с глаз его сползла на его дрожащие губы. Он разглядывал спящего парня и не мог насмотреться, ему казалось, что они больше не увидятся...

Спустя десять минут Георг и Том вышли на улицу, прихватив с собой оружие для самозащиты. Листинг нес молоток, а его напарник, здоровый гаечный ключ.

Они отошли на метров десять от хаты, когда Том остановился и обернулся на домик. Его передернуло от того, что он увидел в кухонном оконце Кляйна, тот стоял и будто следил за парнями.

– Все будет нормально...- Георг дернул друга за рукав.- Идем.

Том отвернулся и последовал за Листингом.

Bill ©

Я слышал слова Тома. Кажется мне становится лучше. Слышал его слова, но промолчал, потому что... Незачем было бередить Трюмпера. Я за него тоже переживаю, но не думаю, что ему было бы легче, если бы он увидел плачущего меня. А я ведь чуть всплакнул, когда услышал, что за их спинами закрылась входная дверь.

Мне до сих пор достаточно плохо, я почти не могу шевелиться, в теле некая слабость.

Вздрагиваю, когда слышу, как кто-то присел на кровать.

Делаю вид, что я сплю. Кляйн. Нет, тварь, не смей подходить ко мне. Спокойно, Билл. Просто перетерпи и никак не отвечай на его действия. Он же не станет ничего делать с больным...

Но... я слышу звук, от которого у меня сердце в пятки уходит. Он откидывает с меня оделяло, а дальше слышу, как его халат летит на пол.

– Кляйн...- хриплю, пытаясь отползти на другой край кровати.- Уйди...

Постель прогибается от того, что он становится на нее коленями. Я лежу на животе и мне плохо видно то, что происходит позади меня. Меня охватывает паника. Он ведь не думает? Он ведь не посмеет?

– Ты будешь молчать об этом, Билл...- шипит он, стягивая с меня боксеры.- По той же причине, по которой умолчал и о нашем поцелуе...

– Нет...- ворочаюсь. Почему у меня нет сил на то, чтобы дать отпор? Я не буду! Я не лягу под него! Ни за что!- Отвали!!! Уйди! Я все расскажу Тому!!!