Еще больше в толпе вышагивало орков. В среднем они на пол головы выше людей. В Большом Орноре орков осталось немного, и все их малочисленные селения находяться к северу от Долгого хребта. Племена орков изрядно проредили в стародавних войнах с южными королевствами, которые разделили меж собой земли нынешнего Сумеречья.

С тех пор оркам отвели самые скудные наделы на границе с Запустением. Пересекать Долгий хребет этому племени запрещалось категорически. Разве что в клетках. Преступников-орков часто продавали на юг, в цирки или зоопарки. Южане всегда восторгались подобными 'экспонатами'. У меня это вызывало отвращение, близкое к тошноте.

По юности, я однажды открыл клетки с орками в зверинце Лерпо, чтобы те смогли сбежать. Но лучше бы им там и остаться: пойманных казнили на потеху публике с необыкновенной жестокостью.

Я не мог ответить тогда на вопрос, зачем вскрыл замки на орочьих клетках. Старик говорил, что во мне играет кровь их расы, но я точно знаю, что нет более свирепых бойцов на пиратских кораблях, чем добравшиеся до Краба северные орки. С их бесшабашной боевой яростью не могли сравниться даже их вконец одичавшие собраться - орки из чащоб Зеленого Орнора.

Сумеречье давало оркам относительную свободу. Королевским чиновникам не было до них никакого дела, и кабы бы те не нанимались в купеческую стражу или не занимались контрабандой, об их племни давно забыли бы. Орк не существует, пока не пересек горы, или не присоединился к мятежу, или не нарушил закон. Для местных бюрократов, разумеется.

Но на улице не заметить орка трудно. В гордых осанках и прямых взглядах ощущалась звериная уверенность в своих силах и решимость принять любой вызов. Война и тяжкие потери пошли на пользу орочьей расе. В лишениях выжили только сильные духом и телом. Поэтому их старались не задевать и лишний раз не беспокоить. Любой конфликт с орком разрешался не в пользу последнего, как при столкновениях с гномами. Только стражу еще дождись, днем городская охрана не баловала своим присутствием, а вооруженный до зубов орк рядом.

Несколько раз мне встречались и эльфы. На каждого из них был надет ошейник с указанием имени хозяина. Во всем мире совсем мало эльфов, и в любом краю их жизнь - это доля раба. Увиденные мной в Бранде эльфы являли собой забитые жалкие существа с потухшим безжизненным взором. Бессмертие в ошейнике раба могли выдержать только окончательно поставившие на себе крест. Кто не в силах принять смерть от собственной ей руки. Орки превратились в железо, эльфы рассыпались в труху.

Глядя вслед поникшей сутулой фигуре с корзиной яблок на плече, я мысленно спрашивал себя, эта ли раса создала чудеса, о которых сегодня ходят легенды? Могли ли они пожертвовать собой и наложить на свои леса проклятье, родившее Запустение?

До Бранда мне довелось встретить только одного из расы перворожденных. Слепую эльфийку в таверне Кампо. И вот за три дня в столице Загорья я увидел еще нескольких, и все они смотрели на мир погасшим и безвольным взором. А ведь еще вчера я хотел развлечься с эльфийкой, да хорошо, что не получилось. Женщина с пустотой вместо души удовольствия не доставит.

Акан рассказал, что город славится не только постоялыми дворами, но и публичными домами. В городе имелось целых два квартала пикантных заведений. С проститутками на любой вкус и кошелек, и эльфийками для самых завышенных запросов.

Впрочем, в постель к перворожденной я не попал лишь по стечению обстоятельств. В публичном доме, который навестил по наводке Роя, мне досталась совершенно обычная куртизанка, рода человеческого. Красивая, ухоженная - притон был не из дешевых, а я всегда брезговал недорогими шлюхами - но вовсе не эльфийка. Их там не оказалось.

Мой выбор чем-то неуловимо напомнал племянницу кардинала Антуана. В комнате с проституткой я представлял, что обнимаю Алису Кайлер, и мне это нравилось.

Все время, как покинули замок Сош, я испытал смутное ощущение, что она где-то рядом. Я с удовольствием вспоминал время, которое провел в общении с Алисой, и однажды поймал себя на том, что глупо улыбаюсь, думая о ней. Конечно, это не любовь, подобное случалось и раньше. Увлечение. Я никогда не противился новым романам, ведь небольшое амурное приключение делает жизнь краше.

Из-за угла показалась лавка портного, там должен быть готов мой заказ. Я встряхнул головой, чтобы отогнать наваждение. Снова преследовало чувство, что племянница Антуана где-то поблизости.

Хозяин ателье вернул мне привычный облик. Портной одел меня почти во все черное. Черный камзол и такого же цвета шляпа с широкими круглыми полями. Прямые штаны заправлены в невысокие сапоги с мягкой подошвой почти без каблука. За спиной висел длиннополый угольно-темный плащ, закутаться в него ночью - и бесформенную тень не принять за человека. Все черное, кроме белой рубашки. Без модных кружев вокруг шеи и на руках, какие я никогда не терпел. Снежную ткань почти видно под камзолом.

Мою прежнюю одежду купца средней руки туго упаковали в сверток, который я вручил сопливому мальчишке. За серебряную монетку я бы мог нанять носильщиком взрослого бугая, но уж больно жалостливый вид имел голодный пацан. Теперь на его столе целую неделю будет еда.

Было неприятно носить одежду, испачканную кровью упыря, и по-хорошему ее следовало бы сжечь. Однако я получил прежние шмотки за деньги Фосса, поэтому поинтересуюсь у него на сей счет. Хотя кому они нужны? Я бросил взгляд за плечо. Счастливый от нежданного заработка малец следовал за мной. Лучше дам ему целый золотой, от меня не убудет.