И я отошёл. И с того дня знал я наверняка, что мне не быть с Ним вместе. Потому что с того самого дня я не мог выносить Его, как глаза живущего во тьме не могут выносить солнечного света.

И когда все спали, я не спал и смотрел на звёзды. Звёзды дрожали, и сердце моё дрожало как звезда. А днём, когда все сидели вокруг Него и слушали Слово Его, садился я поодаль, скрестив ноги. И, набрав полную пригоршню мелких камешков, бросал их по одному, взрывая придорожную пыль.

Когда были в Вифании Перейской, пришёл некто Иосиф в пропылённом кетонете и объявил, что Лазарь, брат Марфы и Марии, тяжело болен. Но Он сказал:

— Не бойтесь, эта болезнь не к смерти, но к славе Божией.

И были ещё два дня в Вифании Перейской, и Иосиф был с нами. Дул с юга ветер и гонял по дорогам Переи пыль, взвихривая и закручивая винтами. На третий день ветер стих, и Он сказал, что пойдёт в Вифанию, где жили Лазарь, Мария и Марфа. Стал Пётр просить Его, говоря:

— Равви! Давно ли иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идёшь туда?

Сказал же так, потому что зимой, когда были в Иерусалиме на празднике Обновления, иудеи искали схватить Его и побить камнями за то, что Он, будучи человек, делал себя Богом.

Отвечал Он Петру:

— …Кто ходит днём, тот не спотыкается… Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдём к нему.

Тогда Фома сказал:

— Пойдём и мы умрём с Ним.

И пошли в Вифанию, где жили Лазарь, Мария и Марфа. Я же пошёл в Кериот повидать отца моего. Едва вступил я на гладкие каменные плиты нашего двора, как радостная, обнимающая небо пальма махнула мне веткой, и печальный кипарис, похожий на старика, закрывающего лицо руками, кивнул мне, и магнолия рассмеялась навстречу ароматной струёй, и отец, вышед из дома, пал на грудь мою.

Заколол отец для меня ягнёнка, и возлегли с ним обедать. Смешав тёмное вино с водой, произнёс он благословение. После разрезал хлеб и, обмакнув в соль, подал мне кусок. Когда же окончили трапезу, отец, собирая оставшиеся крошки, спросил меня:

— Что же Мессия?..

Но я молчал и не знал, что отвечать ему. Тогда, вздохнув, отец сказал:

— Надлежит Мессии прийти из Вифлеема, из Галилеи даже пророк не может прийти… Но, видно, мёд или патоку виноградную источают уста Галилеянина, если ты, скитаясь за Ним, и нужды не имеешь, что невеста твоя стала женой Симона — сына булочника с Хевронской улицы?..

Душа моя вышла из меня, когда отец говорил!.. Где ты, Есфирь возлюбленная, где ты, сладчайшая! Но не отзывалась Есфирь, и ревность как меч раскалённый рассекла и опалила моё сердце. Не быть мне с возлюбленной моей, не вдыхать аромата волос её, мягких как руно, тёмных как летняя ночь. Не украсить голову её гиацинтовым покрывалом, плеч не целовать и груди не сжимать в ладонях.

Пошёл я из города и скитался в горах, где пастухи пасут чёрных коз и овец своих. Лишь наутро возвратился я к отцу моему.

Был месяц нисан, и близилось полнолуние, когда иудеи обыкновенно празднуют Пасху. Отправился я в Иерусалим, чтобы провести там дни очищения. И отец мой, заперев лавку, пошёл со мной, потому что собирался продать в храме двух ягнят. Пройдя сквозь Овечьи ворота, где прогоняли раньше овец для омовения перед жертвоприношением, отец мой повернул к храму, я же спустился в Нижний город. Придя в харчевню, купил жареной саранчи, миску супа и сладкого вина галилейского. И когда ел, услышал, что говорят вокруг о Лазаре из Вифании, и спросил у человека за соседним столом, пившего в одиночестве идумейский уксус:

— Друг, что это говорят они о Лазаре?

На что отвечал он:

— Разве ты не знаешь о Лазаре воскресшем? Четыре дня был он в гробу, в Вифании, но Галилейский пророк воскресил его Своим словом. Теперь полнится Иерусалим слухами. Одни говорят, что Он истинно пророк и добрый. Другие — что Он силой бесовской творит чудеса и народ вводит в заблуждение. Первосвященники же положили взять и убить Его…

Вздрогнул я на этих словах и снова спросил:

— Разве сделал Он что-нибудь достойное смерти?..

— Нет… Ничего не нарушил Он из Закона нашего…

Пошёл я в Вифанию на гору Елеонскую, чтобы самому видеть Лазаря воскресшего. Встретили меня Марфа и Мария, и брат их Лазарь. От них я услышал, как прозвучали громом слова «Гряди вон!», и вышел Лазарь из гроба, пеленами повитый. И снова, не сдержав слёз, думал я: «Равви! Ты — Сын Божий, Ты — Царь Израилев…»

И остался ждать Его и учеников в Вифании, потому что все они снова отбыли в Ефраим. Оставалась неделя до Пасхи, когда вернулись они из Переи и с великими почестями вошли в Иерусалим. Когда же на другой день пришли в храм, то на дворе язычников, где был большой рынок жертвенных животных, и меновщики меняли любые чужеземные деньги на монеты храма, увидел я отца моего. Жалкий старик с двумя чёрными ягнятами по пяти динариев каждый!