Выдохнув, он принял решение.

Нацу. 15:09.

Здравствуй, Странная. Чем я могу тебе помочь?

***

Центральный парк всегда был особенным местом для Нацу, и хоть это звучит банально и даже удручающе, парк был его любимым местом. Возможно, это стало следствием слишком впечатлительного сознания юного провинциала, который только-только переехал из пыльного Техаса, из маленького городка, в котором самый дорогой костюм за семьдесят долларов носил мэр города, и никто и представить не мог, что где-то жизнь была устроена по-другому.

В то время Нью-Йорк предстал для двух друзей чем-то невозможным. Чем-то ярким и взрывным. Чем-то пугающим и восхищающим.

И именно тогда Центральный парк с его умиротворенной атмосферой, отдаленным журчанием искусственных ручьев и фонтанов стал отдушиной для него. Здесь он мог отдохнуть от городской суеты, от навалившихся проблем и просто мог подумать. С тех пор это стало его традицией. Всегда, когда у него были проблемы, когда что-то не давало ему покоя или появлялась дилемма, которую следовало решить, он приходил сюда, садился на третью скамейку от фонтана, на которой кто-то давно выцарапал «М+Н», откидывался назад и думал.

Тишина парка успокаивала. Запах выпечки и листвы приятно бил по обонянию. А в куртке лежал телефон, который он неосознанно поглаживал.

Возможно, это была особая магия Центрального парка, Нью-Йорка, или же он вбил себе это в голову, но здесь он чувствовал себя умиротворенно. Не было злости, не было раздражения. Только бесконечный покой и состояние, близкое к нирване.

А еще были мысли. Много мыслей.

О «Странной», о том, что шесть лет назад он был идиотом. О сообщениях и снова о том, что он был идиотом. О подаренном щенке и гребанной розовой ленточке и снова о том, что он был идиотом.

А еще о том, что он больше не позволит причинить себе боль.

– Нацу? – раздался рядом знакомый женский голос.

Парень открыл глаза, встречаясь взглядом с Хартфилией в ее дорогом пальто и перчатках за несколько сотен долларов, с красной сумочкой и помадой, которая идеально покрывала изогнутые в усмешке губы. С Люси, которая, похоже, шла с работы, медленно хлопая своими длинными накладными ресницами. С журналисткой, от которой разносился приятный аромат каких-то духов.

Нацу быстро встал и подошел к ней вплотную, заставляя Люси удивленно расширить глаза.

– Драгнил, - проговорила девушка, пытаясь сделать шаг назад, но руки, крепко держащие ее плечи, не позволили, - ты чего?

Нацу смотрел на нее и думал.

О сообщениях и о том, каким он был идиотом. Об аромате духов Люси и о том, что он больше не позволит выставить себя идиотом. О тишине Центрального парка и о том, что это было отличное решение – прийти сюда сегодня.

О том, что на вкус губы Люси Хартфилии как помада и мокко. О том, что она ответила на поцелуй, и ее сумочка, кажется, упала в лужу. О том, что он больше никогда не позволит «Странной» сделать из себя идиота.

О том, что она не имела права ему писать. И о том, что он больше никогда не напишет в ответ.

Странная, которую я ненавижу. 16:00.

Посоветуешь кофе?

Арты.

От Кати Владимировой.

https://vk.com/albums-42331042?z=photo-42331042_347461626%2Fphotos-42331042

От Люси Сердаболии.

https://vk.com/albums-42331042?z=photo-42331042_347740955%2Fphotos-42331042

От Лены Побежимовой.

https://vk.com/albums-42331042?z=photo-42331042_350787461%2Fphotos-42331042

От Александры Лучинской.

https://vk.com/albums-42331042?z=photo-42331042_350957838%2Fphotos-42331042

От Юлии Малой.

https://vk.com/albums-42331042?z=photo-42331042_352985267%2Fphotos-42331042

Уголок автора.

Привет, котятки :З

Не нужно было меня терять. На самом деле, причин моего столько долгого отсутствия было столько много, что всех и не перечислить. Одно могу сказать точно, 2015 год - однозначно, говно. Потому что столько я не пережила и за весь 2014.