– И заметьте, коллега, толковый фельдшер готовится за полгода, - усмехнулся Юдин.

С минуту медики обменивались почти блаженными улыбками, оценивая новую задумку со всех сторон, подсчитывая ее выгоды.

– Чорт!
– Юдин с размаху припечатал ладонью какую-то бумагу на столе, с такой неожиданной силой, что чайник едва не свалился. Александр вздрогнул от неожиданности.

– И все равно, что-то еще осталось за пределами оценки...
– сейчас уже профессор стал как будто зеркальным отражением Поволоцкого. Сергей Сергеевич блуждал во мраке догадок, стараясь "заякорить" смутно забрезжившую мысль.

– Это опять эксплуатация резервов, только с другого бока. Все, что мы обсудили, это экстенсивность, выработка уже имеющихся ресурсов более эффективным способом...

– Не система, - с толикой безнадежности подытожил Александр.

– Да, не система, - эхом откликнулся Юдин.
– При указанном вами некомплекте все равно не хватит рук. Все эти меры в комплексе - безусловно, поднимут производительность, но корень зла останется. Ставка штампует бригады и дивизии как монеты, а хирург учится десять лет. И даже если мы обретем мистический способ выучить его за две недели, надо будет учить всех одинаково. Вы никогда не видели, как выглядит раненый, побывавший в руках представителей трех разных школ?

– Нет, - мрачно ответил Поволоцкий.
– Это уже следующий уровень, над моим. Но хорошо представляю, каждый начинал с того, что исправлял ошибки предыдущего?

Юдин печально кивнул со словами:

– Да. Один делает первичный шов и мазевую повязку, другой все снимает и повторно обрабатывает рану, затем зашивает другим способом и применяет бактериофаг. Третий делает послабляющие разрезы и начинает готовить антивирус по Безредке, но лаборатория загружена на год вперед, и раненого эвакуируют в тыл как есть. И хуже всего то, что через раз из трех курсов лечения ни один не доведен до конца! Начинают, затем передают дальше, там иная методика, снова перевозка...

– Но тогда все должны лечить одинаково, - отметил Поволоцкий, естественным образом продолжая начатую Юдиным мысль. Отметил и только после этого понял, что на самом деле вырвалось из его уст.

– Единый шаблон военной хирургии ...
– произнес Сергей Сергеевич таким тоном, словно слова были материальны и повисали в воздухе подобно легчайшим и очень хрупким снежинкам. Помолчал и добавил.
– Единая доктрина лечения. Именно она свяжет все воедино, и мы обретем новую законченную систему.

Юдин вновь сел, словно ослабевшие ноги с трудом удерживали его. Теперь речь профессора утратила традиционную витиеватость и построение как на уроках риторики, он говорил короткими чеканными фразами:

– Три кита: интенсивная работа - это раз; полное освобождение хирургов от хозяйственных и административных работ - это два; все сложные медицинские манипуляции должны проводиться на уровне дивизии или отдельной бригады, хирург не работает на поле боя - это три.

Сергей Сергеевич перевел дух, вытер пот с раскрасневшегося лба и закончил:

– А самое главное - общий шаблон лечения, одинаковый на всех этапах, так, чтобы раненого можно было свободно эвакуировать, перевозить и передавать от врача к врачу без риска, что его внезапно начнут перелечивать. Вот тогда это заработает. Лучшие хирурги должны написать и научить - не как хочется, а как правильно, а рядовые медики должны делать именно так. Никаких эксклюзивных методик. Но... как этого добиться? Мы же все гордые!

– Приказом главного военно-медицинского управления, - предположил Поволоцкий.

– Строевые приемы со скальпелем?
– ехидно осведомился профессор.

– А почему бы и нет?

– Хм... Быть может, вы и правы, - как бы нехотя, преодолевая внутренне сопротивление, согласился Юдин.
– Тогда нам необходима методичка, которая за две недели сделает из грамотного врача хотя бы посредственного хирурга. Никакого начальствования, никакой административной службы. Для бумажной работы - привлекать служащих страховых компаний, они все равно давно забыли, с какой стороны моют руки перед операцией. Итак, методичка. И конференция специалистов, самых лучших, потому что ошибка в руководстве обернется ответственностью сотен врачей...

"Царь" порылся в столе и достал свой знаменитый блокнот в черной коленкоровой обложке - широкий, немыслимо затрепанный и замусоленный.

– "Строевой устав для хирургов" - бурчал себе под нос Юдин, делая быстрые пометки огрызком карандаша.
– Войно-Ясенецкий ослеп, но точно пришлет вместо себя представителя. Джанелидзе на Северном Флоте, ему отправлю депешу. Куприянов на Южном фронте, тоже свяжусь. Вишневский...

Профессор и батальонный медик переглянулись и одновременно скривились, будто откусив по доброму куску лимона.