Майор Салливан к этому моменту развернула свой автомобиль – «Форд» той же модели, что и машина, на которой Ричер проехал по Миссури много дней назад. Он сел на пассажирское место, и Салливан, сидевшая очень прямо, завела двигатель и выехала с парковки, медленно и осторожно. Форменная юбка доходила ей до колен, и Джек обратил внимание на темные колготки и простые черные туфли на шнуровке.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Полагаю, вы умеете читать.

– Я не про фамилию.

– А это имеет значение? Вы будете называть меня майор Салливан, – заявила женщина, но в ее тоне Ричер не уловил ни дружелюбия, ни враждебности.

Впрочем, ничего неожиданного для себя он не услышал. На повестке дня не стояли личные отношения. Армейские адвокаты были исполнительными, умными и высокопрофессиональными и всегда стояли на страже интересов армии.

Кафе действительно находилось в двух кварталах от мотеля, но кварталы были довольно длинными. Сначала налево, потом направо, а дальше на съезде еще одного трехполосного шоссе показался неприглядного вида торговый центр с магазином скобяных товаров, аптекой без названия, багетной мастерской, оружейной лавкой и кабинетом дантиста, войти в который можно было прямо с улицы. Белое оштукатуренное здание кафе, отделанное внутри в греческом стиле, стояло чуть в стороне, в конце площадки, и имело собственную парковку. Ричер не сомневался, что его хозяин – грек и что в меню будет миллион разных блюд, что в его глазах превращало заведение в ресторан. Придорожные кафе, как правило, были жалкими, невзрачными, голыми забегаловками, беспощадными, как штурмовые винтовки.

Они сели в кабинку в боковом крыле, и официантка, не дожидаясь заказа, принесла кофе, что немного подняло мнение Джека о заведении. Меню оказалось размером со стол и состояло из множества ламинированных страниц. Ричер увидел блины и яйца на второй странице и не стал изучать его дальше.

– Я советую вам заключить сделку о признании вины, – сказала Салливан. – Обвинение попросит пять лет, мы предложим один и согласимся на два. Вы вполне это переживете. Два года тюрьмы вас не убьют.

– Кто такая Кэндис Дейтон? – спросил Ричер.

– Это другое дело. И с вами будет разговаривать другой адвокат.

– А Хуан Родригес?

– Человек, которого вы ударили по голове, в результате чего он умер.

– Я его не помню.

– Не самое лучшее заявление в подобном деле. Звучит так, будто вы стольких людей били по голове, что они превратились для вас в единое целое. Это может привести к дальнейшему расследованию, и у кого-нибудь возникнет желание составить список. А судя по тому, что я про вас слышала, он может получиться очень длинным. В те времена Сто десятый не отличался мирным нравом.

– А сейчас?

– Наверное, немного лучше, но далеко от совершенства.

– Таково ваше мнение?

– Опыт.

– Вам что-нибудь известно про дело Сьюзан Тернер?

– Я знаю ее адвоката.

– И?..

– Ее обвиняют в получении взятки.

– Есть прямые улики?

– Столько, что ими можно оснастить боевой корабль. Она открыла банковский счет на Каймановых островах позавчера в десять утра, а в одиннадцать на нем появилось сто тысяч долларов. В двенадцать ее арестовали более-менее по горячим следам. По моему мнению, дело совершенно ясное, и тут не о чем говорить. И, кстати, весьма характерное для Сто десятого.

– Похоже, вы не слишком жалуете мое старое подразделение. И это может оказаться серьезной проблемой. Потому что я имею право на компетентную защиту. Шестая поправка и все такое. Вы считаете, что годитесь на роль моего адвоката?

– Я – адвокат, которого вам назначили, так что привыкайте.

– Вам не кажется, что я должен ознакомиться с показаниями против меня? По-моему, в Шестой поправке про это тоже что-то говорится.

– Вы недостаточно занимались бумажной работой шестнадцать лет назад.

– Кое-что мы все-таки делали.

– Я знаю – видела то, что осталось. Среди прочего вы составляли ежедневные отчеты, и у меня имеется запись о том, что вы направлялись на встречу с мистером Родригесом. Кроме того, есть документ из окружной больницы, подтверждающий, что чуть позже в тот же день он обратился в отделение «Скорой помощи» с травмой головы, и не только.

– И всё? Где связь? Он мог упасть с лестницы после моего ухода. Или, например, его сбил грузовик.

– Врачи отделения экстренной помощи пришли к выводу, что его избили.

– Очень слабые улики, – сказал Ричер. – Даже и не улики вовсе, дела из них не получится. Я ничего не помню ни про Родригеса, ни про разговор с ним.

– Зато помните лестницу, с которой мистер Родригес мог упасть после беседы с вами.

– Это всего лишь предположение, – возразил Джек. – Гипотеза. Фигура речи. Так же, как и грузовик. У них ничего на меня нет.

– У них есть письменные показания, данные под присягой, – заявила Салливан. – Подписанные самим мистером Родригесом некоторое время спустя. Он сказал, что на него напали вы.