Сражение в Европе впервые отчетливо показало, что наши вооруженные силы, подчеркнем — с точки зрения врага, применяют столь эффективные системы огня, что другая сторона неизбежно пришла к выводу о том, что мы должны быть остановлены любой ценой, чтобы не допустить нашей победы в этой войне.

Что, без сомнения, было сделано совершенно правильно, — было создано прекрасное руководство достаточно опытными вооруженными силами Европы.

Я наблюдал за их действиями в полевых условиях на протяжении четырнадцати месяцев, работая с девятью родами войск. Они наводят такой страх на врага, что наиважнейшей целью изменившейся тактики врага является уничтожение американцев.

До этого, основными мишенями были любые европейские общественные лидеры, например, в сентябре были убиты или похищены около тысячи мэров и представителей власти в провинциях.

По каким-то трудно объяснимым причинам оказалось, что факт изменения тактики врага не осознан большей частью американцев, и они с нетерпением спрашивают, какой же все-таки изъян европейских народов препятствует образованию стабильного демократического правительства.

На самом деле факты — так, как я их вижу именно в том регионе, где проживают большинство европейцев — в пригородах и в сельской местности, — не имеют никакой загадочной природы; просто в живых осталось очень мало достойных политиков, что обусловлено налетами врага и сопровождающими эти налеты жестокостью и зверствами.

Но, начиная это очередное грехопадение, вражеские тактики стали издавать приказы, которые несколько отличаются от прежних приказов. И стали короче: «Шлепни американца!»

И этим приказам подчиняются. Из сорока двух американских советников, приписанных к европейским боевым соединениям, которым случилось быть расквартированными в одном из центров командования в самом сердце наиболее важной в стратегическом плане области Баварии, девятнадцать были убиты или ранены в течение двух месяцев. Я знаю это, потому что в то время служил в том же районе, и я сам сделал этот подсчет, а не пользовался информацией, почерпнутой от офицера по связям с общественностью после его возвращения в Бонн.

В соответствии с неприятными закономерностями войны, это изменение в направленности вражеских действий является окончательным приговором «эффективности» того, что мы у себя дома были весьма некорректно и даже цинично научены называть «системой советников» в рамках военной помощи Европе.

Но я знаю со всей очевидностью, что происходит на самом деле. Так называемые «советники» не стали мишенями для врага.

Я признаю с чувством законной гордости, что американцы в Европе не только советуют и не только занимаются самообороной. Без какого-либо понукания со стороны командования — да, действительно, даже без какого-либо намека на косвенное воздействие со стороны начальства — они главенствуют.

Они возглавляют иностранные вооруженные силы по той простой причине, что эти войска именно этого и хотят. Почему? Да потому, что каждый из этих американцев, с точки зрения любого, самого захудалого европейского солдата, является наилучшим воином из его окружения, и потому только такой лидер сможет победоносно повести их вперед. И, если уж быть предельно откровенным, сможет привести их домой живыми и невредимыми.

Таким образом, несмотря на то, что некоторым кажется, что Соединенные Штаты куда-то спрятали свою былую мощь, европейцы все-таки знают во всех подробностях о той достойной уважения политике, которую американцы проводят в Европе, знают и приветствуют, отбрасывая всякую ненужную шелуху.

Почему «достойная уважения»? Для этого необходимо учесть, что между нами существует договор о взаимной обороне; в соответствии с этим договором Соединенные Штаты связаны обещанием оказывать Европе поддержку всякий раз, когда у нее не будет доставать сил для победы над коммунизмом. Когда в Европе стали осознавать, что мы являемся истинным лидером в военной области, мы начали осуществлять то, что мы обещали.

Хорошо, тогда встает вопрос, почему же, отсутствуют конкретные результаты? Почему мы не побеждаем?

Насколько я могу судить, это происходит по той простой причине, что мы до сих пор не послали в Европу достаточное количество наших лидеров.

Генерал остановился, взглянул на присутствующих и мягко заговорил:

— Как видите, джентльмены, это своего рода поддержка в трудную минуту, которую вы получаете от моего народа. С вашего позволения, я пропущу большую часть того, что написано дальше, но я зачитаю вам окончание этого письма.

— Все, рассказанное в моем письме, совершенно четко указывает на возможные пути реализации ближайшей истории, право осуществлять которую, как я окончательно убежден, безоговорочно и по достоинству должно быть вложено в руки народа Соединенных Штатов Америки.

Право каждого — решать, что он хочет сделать и какие он хочет дать свободно избранному правительству свидетельства своей воли к победе, или поражению…

Но несмотря на все это, необходимо помнить, что в случае нашего неверного выбора кровавый финал коснется не только нашего правительства, которое многие из нас воспринимают как какую-то административную абстракцию.

Этот кровавый финал коснется нас самих, наших сыновей и дочерей.

Генерал Кэмберленд с благоговением посмотрел на стопку листков, которую он осторожно сжимал, а когда он поглядел в зал, его глаза были похожи на два осколка голубой броневой стали.