— В принципе, да.

Музыка кончилась, и они побрели в сад.

Все смеялись, жали друг другу руки, похлопывали друг друга по спине, обменивались адресами, громко смеялись шуткам, занимались любовью, принимали решение стать щедрее, терпимее, скромнее. Большинство еще долго будут помнить мирные переговоры и этот бал. На бале выкристаллизовался дух переговоров. Переговоры были обречены на успех. Войн больше не будет, и на земле воцарится рай.

Только у мисс Бруннер, Кэтрин Корнелиус и капитана Ная появилось предчувствие, что это ловушка. Епископ Бисли и Фрэнк Корнелиус, которые обычно первыми ощущали приближение неудачи, так были поглощены своими личными делами, что на этот раз ничего не заметили.

Фрэнк Корнелиус закрыл дверь кинозала на ключ (дверь была алого и золотистого цвета, стены обтянуты дамасским шелком, в зале стояли копии вавилонских статуй, в руках которых горели лампы, что делало их похожими на лилии) и сел на задний ряд с Хелен Свит, положил ей руку на колено и они начали смотреть картину «Янки-Дудль Денди» с Джеймсом Кегни в роли Джорджа М. Кохана и Вальтера Хьюстона в роли его отца, Джерри Кохана. Колено Хелен было прохладным и чуть влажным, и Фрэнку очень нравилось это ощущение, он вдруг почувствовал тоску по детству, которого у него по-настоящему и не было. Шейки Моу Колльер, находившийся в комнатке кинооператора и показывающий фильм, пытался сквозь маленькое окошечко рассмотреть, что делает Фрэнк.

Епископ Бисли и бывшая монашенка, покрытые шоколадом с ног до головы, скакали по Желтой комнате, выделывая непристойные па.

Леди Сью Санди все еще была в бальном зале и танцевала танго с Серил Тоумом, который сделал ей предложение. Она всерьез обдумывала его, особенно когда он неожиданно показал себя таким блестящим танцором.

— Вероятно, мы могли бы жить на деньги Санди, — задумчиво сказала леди Сью.

— Я к тому же пишу и кое-что зарабатываю этим, — сказал Серил Тоум.

— А кое-что мы могли бы заработать сами.

«Флеш» Гордон был в саду и проявил большой интерес к азалиям. Неподалеку миссис Корнелиус прохаживалась под ручку с профессором Хира, в то время, как герр Марек ревниво вертелся около них, обдумывая планы убийства индийца. В комнате для игр на полу из белого итальянского известняка стояли столы для игры в бильярд и пул, стены комнаты были украшены редко встречающимися готическими гобеленами и старинной персидской мозаикой, потолки в испанском стиле восемнадцатого века были расписаны сценами боя быков; доктор Карен фон Крупп и Уна Перссон играли в бильярд, Себастьян Очинек и Саймон Вейзи просто смотрели.

— Я когда-то неплохо играла, — сказала доктор фон Крупп, неумело стукнув шар. Шар, по которому она ударила, коснулся красного шара.

— Вы, по-моему, ошиблись, — вежливо сказала Уна Перссон. — Я имею в виду, сейчас моя очередь бить.

Доктор фон Крупп любезно улыбнулась ей:

— Нет, дорогая.

Саймона Вейзи охватил истерический смех.

— А ведь меня не приглашали на этот бал. Я незваный гость.

Президент Соединенных Штатов и премьер-министр были абсолютно пьяны и счастливы, они все кружились и кружились в танце против часовой стрелки по Мраморной комнате, в которой они остались одни, от их танца огромная серебряная люстра на потолке звенела и тряслась. Маленькая черно-белая кошка сидела на подоконнике и вылизывала свои лапки.

— Без грима вы выглядите намного лучше, — сказал президент. — Я рад, что именно вы являетесь сейчас премьер-министром.

Держа над головой лампу от Тифани с фантастическим орнаментом, Митци Бисли, дочь епископа, пыталась танцевать танец лимбо с Лионелом Химмлером, который научился танцевать этот танец во время своего кратковременного визита в Нассау. Они неплохо проводили время.

— Я никогда еще в жизни так не развлекалась, — сказала ему Митци. — Я люблю вас.

— Я вас тоже, — сказал он. Обычно на его лице было мрачное выражение, сейчас оно сияло. — Я люблю вас!

Заключив сделку с одним из греческих миллионеров и пожав ему руку, Спиро Коутрубуссис заметил Кэтрин Корнелиус, стоявшую в темном углу библиотеки, она просматривала редко встречающийся экземпляр книги «Потерянный рай» [79] . Он пересек комнату, на полу которой лежал огромный во всю комнату ковер, и представился.

— Могу я пригласить вас на следующий танец, мисс Корнелиус? — спросил он по-французски, аккуратно выговаривая слова.

— Извините, но я плохо себя чувствую, мсье. — Она попыталась улыбнуться. — Мой кавалер отправился на поиски моего пальто.

— Могу я тогда предложить вам воспользоваться моим ландо?

— Благодарю вас. Вы очень любезны, мсье Коутрубуссис. Я очень сожалела, когда узнала о провале вашего… — она непроизвольно поежилась, — проекта.

— Ничего страшного. Появился новый. Бизнес есть бизнес. On mourra seul [80] , в конце концов. — И он улыбнулся широкой очаровательной улыбкой.

— II р’у ра de morts, m. Koutrouboussis [81] ! — Она закрыла глаза.