«Где мой бивень?» — подумал я.

Босиком, в одних трусах я побежал на кухню. На кухне было полно народу. Яростно жужжало четыре примуса. Возле примусов стояли соседки. И мама. И Благодарю за внимание — он мыл в раковине кастрюльку. Все слушали певичку. Певичка помахивала в воздухе ложкой:

— …и на авансцену вышел Немирович-Данченко и поцеловал мне руку. «Вы пели божественно!» — сказал Немирович-Данченко…

— Где мой бивень? — заорал я.

— Боже, как он меня напугал! — сказала певичка.

— Почему ты не здороваешься? — сказала мама. — Ты босиком! Сейчас же марш в комнату!

— Где мой бивень? — повторил я со слезами в голосе.

Мама схватила меня за руку и потащила в комнату.

— Какой бивень? — спросила она, когда мы вошли в комнату и сели на кровать.

— Мой бивень! Бивень мамонта! Он был под подушкой!

— Я не видела никакого бивня! — удивилась мама.

Я вспомнил: мама не знала, что мы ходили за бивнем! И папа не знал. Знал только дядя. И я. И Чанг.

— А где дядя? — спросил я.

— Сейчас он придет. Они пошли с папой в магазин. Скорей одевайся, ты же идешь сегодня в цирк!

Но мне было не до цирка.

— Где мой бивень? — опять заорал я. — Он был вот здесь, под подушкой! Я его сам положил!

— Ничего не понимаю! — сказала мама. — Какой бивень?

— Которым Полярный человек рисовал на льду! Может, ты и лед не видала?

— Лед я видела. А бивень не видела… Откуда он?

— Дядя подарил!

Не мог же я сказать, что мы ходили за бивнем!

— Не знаю, — сказала мама. — Спроси у дяди. А сейчас одевайся.

«Наверное, дядя взял бивень, — подумал я. — Зачем только он его взял?»

В это время вошел дядя. А за ним папа. Чанг нес в зубах покупки.

— Ты еще не одет! — сказал дядя. — Ты забыл, что мы идем в цирк?

— Где мой бивень? — спросил я тихо.

— Какой бивень? — спросил дядя.

— Бивень мамонта! Полярного человека! Мы его клали с тобой под подушку…

— Я ничего не клал под подушку!

— Как — ты не клал под подушку? Мы вместе клали его под подушку!

— Когда?

Это было уже слишком! Я не мог молчать!

— Когда мы вернулись с Северного полюса!

— Он болен! — сказала мама испуганно. — Этого еще не хватало!

— Может быть, это тебе приснилось? — спросил дядя.

— Не обманывайте! — закричал я. — Отдайте мой бивень! Где мой би-и-и…ве-е-е… — И я упал на кровать, захлебываясь от рыданий.

Чанг заскулил. Он тоже уткнулся рядом в подушку.

— Вот! — сказала мама. — Вот до чего ты довел ребенка!

— Сейчас мы все выясним, — сказал дядя.

Но голос его звучал неуверенно. Он сел ко мне на кровать. И папа. Они пытались меня обнять. Но я отталкивал их и ревел как белуга. Мне было так тяжело! К тому же я не понимал, в чем дело.

Наконец я понемногу затих. У меня больше не было слез.

— Мой дорогой! — сказал дядя. — Мой милый мальчик! Пойми, что это тебе приснилось!

— Расскажи, что тебе снилось! — сказала мама.

— М-может, про лед м-мне тоже при-снилось? — сказал я, заикаясь.

— Нет! — сказал дядя.

— Нет, приснилось! — крикнул я. — И ты мне приснился! Вы все мне приснились! Отойдите, вы мне приснились! — И я снова заплакал.

— С ним истерика, — сказала мама. — Выпей воды!

— Чепуха! — сказал дядя. — Вставай, пойдем в цирк!

Но я молчал. Я уже принял решение.

— Ну ладно! — Дядя потрепал меня по плечу. — Будет тебе бивень! Считай, что он у тебя под подушкой…

— Ты жалкий обманщик, — произнес я медленно, с расстановкой. — Я с тобой больше не разговариваю!

Я сказал это твердо, глухим голосом, но внутри у меня сразу все оборвалось. «Как — я не буду с ним разговаривать, с моим дядей?» И опять повторил:

— Не разговариваю!

— Выпей воды! — сказала мама.

— С меня довольно! — сказал папа и вышел.

— Хочешь яблоко? — спросил дядя.

— Не подлизывайся, — сказал я.

— Ну знаешь! — сказал дядя. — Этого не будет! — и тоже вышел из комнаты.

— Дети вы, дети! — вздохнула мама.