Гетман задумался и вынужден был признать, что она права.

— Ты верно говоришь, благородная дама. Однако Федора возьми с собой, чтобы он по-прежнему охранял моего крестника.

На палубе корабля царила обычная перед отплытием суматоха. Португальский капитан, стоя на мостике, выкрикивал:

— Поднять паруса!

И на ветру раздулись тугие полотнища.

— Караульным занять свои места! Гребцам приготовиться!

Каторжники, подчиняясь удару гонга, взмахнули веслами.

Максимильена с Флорисом и Адрианом встали на корме, чтобы не мешать матросам. В каютах, предоставленных путешественникам, Элиза и Мартина с помощью Грегуара и Блезуа распаковывали сундуки и баулы. Все четверо светились от счастья. «Наконец-то мы увидим Францию!» На передней палубе Федор с Ли Каном провожали печальным взором одесский рынок. Издали им посылала воздушные поцелуи турецкая девка. Ромо, который решил проводить друзей на борт корабля, подошел к Максимильене.

— Мне пора возвращаться.

Максимильена с мольбой взглянула на Ромодановского.

— Отчего вы покидаете нас, Ромо, отчего не хотите поехать с нами во Францию?

Ромодановский грустно улыбнулся и с упреком промолвил:

— Ведь это не я уезжаю, Максимильена, а вы нас покидаете.

— Но, Ромо, вы же знаете, что эта страна слишком опасна для моих сыновей.

— Да, друг мой, вам нужно вернуться во Францию, вы правы, однако поймите и меня: я московский князь, и мне должно приложить все силы, дабы сохранить дело Петра Великого. Мое место на земле нашей святой России. А теперь послушайте меня, ибо я чувствую, что мы никогда больше не увидим друг друга.

Ромодановский увлек в сторонку Максимильену, трепетавшую от волнения.

— Умирая, Пьер открыл мне тайну. Он спрятал сокровище для Флориса в Дубин о…

И Ромодановский повторил слова, сказанные Петром на смертном одре. Передал он и прощальный привет царя Максимильене с сыном.

— Вы не забудете об этом, Максимильена, когда придет назначенный час?

— Нет, Ромо, клянусь вам!

И Максимильена, зарыдав, упала в объятия своего верного друга. Князь вздрогнул; Максимильена, подняв голову, прочла в глазах его тайну, о которой прежде не подозревала. Это благородное сердце было истерзано любовью к Максимильене; мучениям князя не было конца с того момента, как он увидел ее связанной и обнаженной в крепости. Чувствуя, что выдал себя, Ромодановский хотел высвободиться, но Максимильена удержала его, прошептав:

— Нет, друг мой, брат мой, я по-прежнему люблю вас, и память о вас навсегда сохранится в моем сердце.

С этими словами она обвила шею Ромодановского руками и запечатлела на его устах целомудренный поцелуй.

Князь, которому Максимильена доставила несказанное счастье и великое страдание, быстро отошел к Флорису и Адриану — мальчики с интересом наблюдали за действиями матросов и ничего не заметили. У Ромодановского сжалось сердце; он привлек их к себе и тихо произнес, глядя на Флориса:

— Как тяжко потерять отца и как прекрасно унаследовать отцовскую славу!

Ромодановский прыгнул в шлюпку, где его дожидалось четверо матросов.

— До свиданья, Ромо, до свиданья! — закричали Флорис с Адрианом. Им стало грустно, но новые впечатления уже захватили их, как это часто бывает с детьми.

Ромодановский уже не смотрел на них — он видел только тонкий силуэт Максимильены на корме и шептал: Мой царь, я остался верен тебе до конца, миссия моя закончена, и Петр Великий может гордиться своим другом.

Капитан закричал:

— Поднять якорь!

Матросы кинулись к борту корабля, но тут с причала донесся тоненький голосок:

— Флорис, Флорис!

Вскоре к португальской галере подошла роскошная фелука эмира. В ней находились Марина-Хромуша, Мустафа, двенадцать крепких турецких гребцов и маленькая принцесса Ясмина. Именно она и звала Флориса. Капитан в ярости сорвал с себя парик. Весь маневр предстояло выполнить сначала, однако приходилось считаться с капризом дочери Селим-паши. Флорис наклонился над перилами. Малышка-принцесса крикнула ему:

— Я хотела попрощаться с тобой. И отдать тебе мой подарок!

Гребцы передали матросам маленькую обезьянку, испускавшую пронзительные крики и вырывавшуюся из рук.

Флорис был в восторге.

— Ты очень хорошая, Ясмина.

— Знаешь, Флорис, я тебя никогда не забуду! Береги моего маленького Али. Прощай, прощай!

Ясмина махнула своей маленькой ручкой. Флорис был польщен вниманием принцессы и победоносно взглянул на Адриана. Фелука эмира удалялась от корабля. Марина-Хромуша ревела в голос:

— До свиданья, барчук, до свиданья!

Великан Мустафа, сам не зная зачем, повторял слова своей «супруги». А Ясмина напоследок со смехом выкрикнула:

— До свиданья, христианский пес!

Флорис поднял руку, прощаясь с ней. Адриан, подойдя к матери, нежно прижался к ее груди и поцеловал ей руку. Галера совершила медленный поворот, и паруса вновь надулись ветром.

— Курс на юг, сеньор Крус! — крикнул капитан помощнику.

Ударил гонг, и огромные весла опустились на воду. Впереди было открытое море. Максимильена посмотрела на сыновей. Флорис, явно очень довольный, прогуливался на палубе, ведя за собой маленькую обезьянку, которая сразу признала его.