Тома, как глава самого крупного сельского поселения, сидела, как и все остальные главы городов и сёл, в первом ряду. Клазавская, как заммэра пристроилась за её спиной во-втором. Представляли какого-то Безенчука, который спланировал из неведомо каких высот. А может и из темных глубин вынырнул. Он был полная противоположность Скопалеву. Внешне. Выступил c короткой речью. Рефрен которой был один: все остаются на своих местах, ничего не меняется.

Тома, с презентации нового начальства, вышла опечаленной. Когда кто-то обещает, что ничего не изменится, означает что, в лучшем случае, обдерут по самое... в худшем - заберут всё. Но не всё и не у всех. Она шла к машине тоскливо рассуждая: уйти сразу или подождать? Новые, а ясно, что Безенчук притащит кучу своих, а если у него своих нет, то ему окружение создадут те, кто его сюда вставил, церемониться не будут. В открытую грабить будут, чтобы отбить назначение Безенчука. Ведь неизвестно сколько они здесь проторчат. А деньги нужны здесь и сразу. Лучше замереть. Шевелиться начнешь - собственной заднице больно будет.

Она неприятно вздрогнула, когда на её плечо, неожиданно, опустилась чья-то рука.

– Ты чего дергаешься?
– Удивилась Клазавская.
– Ощущаешь, что и я?

– А что ты ощущаешь?
– Несколько презрительно спросила Тома.

– Неопределенность! Что с нами будет?

– С тобой, если не засуетишься и не засветишься - ничего не будет. А я уже чувствую кол в заднице.

– А я-то думала, что за странные слухи по городу ползли, что у Абрича сто мильенов, не долларов, а даже евро в панаме какой-то. Как это он умудрился столько в летней шляпке заховать?

– Не прибедняйся. Кто мэру Ксавеюху откаты от проведения всех городских мероприятий, ремонтов всяких, носит? Только не говори, что не прилипло! Почему нищая Москва разбогатела и всю Русь под себя подмяла?

– Почему? В смысле Москва!

– Да, Люся. Как была безграмотной секретаршей, такой и осталась. Хорошо, что я посоветовала тебе, ничего не подписывать. Лучше быть простым замом без подписи, чем по дури под собственным делом подписаться.

– Можно подумать, что ты пушистый одуванчик!
– Взъерепенилась Клазавская.

– Хорошее сравнение. Спасибо. Только я отвечаю за территорию. И никого не волнует откуда мне взять деньги, для приема делегаций!

– Каких делегаций?

– Местных! СЭС, пожарных, административного надзора, полиции. Прокуратура регулярно заглядывает... приходится оброком обкладывать, барщину отрабатывать. Все понимают, поэтому помогают, кое-что и у меня остается! А ради чего тогда всё это? Ради этой своры халявщиков? Ситуация изменится, они не вспомнят сколько я им принесла - сразу к ногтю! Думаю, новые начнут отжим с ЖКХ. Быстрые деньги!

– Ты мне лучше насчет Москвы скажи, вдруг пригодиться!

– В школе ты историю не учила?

– У меня пятерка была!
– Похвасталась Клазавская.

– Тогда скажи отличница, зачем князья за ордынский ярлык бодались?

– Чтобы татары их не трогали!

– Ярлык позволяет дань со всех собирать. А если денег нет - земельку, деревеньку, тому кто за тебя вложился! А кто, кроме сборщика дани, за тебя будет вкладываться? Вот почему князя Ивана московского Калитой прозвали.

– Так это что, с тех времен ничего не изменилось?

– Вот и нас Безенчуку отписали. Поставили его в наш район на кормление. В очень богатый район не сунешься - яйца отстрелят, а к нам можно.

– Давно мы так откровенно по душам не говорили! Может коньячку с водочкой и в школу не пойдем?
– Предложила Клазавская.

– С Октоберфеста! Можно, но нельзя. Не сейчас. Прознают - запишут что мы заговор сочиняем против баскака. Так что давить нас будут как спелый виноград в сок превращать.

– А почему не в вино?

– Скиснет. Мы уже ягоды порченые, если вообще не тухлые.

3.

Мэр Ксавеюх сильно нервничал, но виду, как он думал, не показывал. Все, кто его знал, видели, что если его губы напряжены, а не расслаблены, как обычно и, при разговоре, стал потирать правую бровь, значит нервишки шалят. Инстинктивно ощущал, что могут попереть. А что? Сыну создал бизнес в Подмосковье, дочери - квартиру в Москве купил. У самого дача нехилая. Не дворец, даже и по местным масштабам, а всего триста квадратов из лучшего кирпича с элитной отделкой. Пора потесниться. У других тоже дети в наличие. Хуже всего то, что его окружение, так называемые "друзья", одни не смогли, а другие не захотели, найти выход на тех, кто плюхнул на местный трон Безенчука. Пытался сам поговорить с ним. Тот отмахнулся: "Работайте!"

Клазавская тоже ничего не могла выяснить. Хотя раньше всех обо всём знала. Обслуга, на её примере, тоже надеялась на счастливый билетик в виде кресла начальника. А Безенчук первым делом заменил секретариат и водителей. И, в запой, не уйдешь как раньше. Необъяснимое смятение охватило Ксавеюха. А такое всегда бывало не к добру. И когда он свой колхоз за бесценок рейдерам откинул. Абрич попросил. Он даже не упирался и за свою долю. И когда на выборы мэра пошел и на встречах с населением, ничего пояснить не мог. Благодаря указанию главы района участковые комиссии приписали большую половину голосов. И когда главному коммуняке пришлось отдать всю рекламу в городе иначе кворума у депутатов не набиралось и когда... много этих "когда" было, а толку мало. Пенсия хоть и хорошая, а уважуха, заискивание? Не из-за того, что кому-то что-то конкретно надо, а так, на всякий случай, не ему, а его должности кланяются. Но всё равно... Приятно же, чёрт возьми, графом Артсиским себя ощущать! Гвардейцев только не хватает. Хотя Миледи и в наличии, но Клазавская уже два года как пенсионерка!