Старики легендарной теперь «Смены» 1980-х учили новичков всегда следовать простой профессиональной заповеди, а именно – не лукавить с героем материала. Если дал слово перезвонить, завизировать, уточнить, не оправдывайся потом срочной работой в номер, а сделай то, что обещал. Ведь герой интервью или зарисовки испытывает настоящий страх перед завтрашним утром. Подойдет он к киоску, купит свежий номер, а потом вовек не открестится от глупостей, которые там про него или от его имени написаны журналистом. Казалось это сначала очень назидательным, вроде как «мойте руки перед едой». Но ремесло состоит в освоении аксиом. Это потом понимаешь, что на них профессия держится. Потому что если вы с героем материала расстались, что называется, при взаимном уважении, то, значит, в другой раз, когда припечет, когда нужна будет информация, телефон, фамилия и не у кого взять, ваш прошлый визави всегда пойдет навстречу.

Он никогда не откажется дать комментарий по проблеме, охотно назовет других экспертов, он позвонит вам с интересной новостью. Даже через год может позвонить: «Вы меня помните?». Короче, ваши труды в начале, когда вы уламываете капризного или вселяете уверенность в трусоватого собеседника, который так и норовит вычеркнуть при визировании интервью лучшие факты, окупятся сторицей. Герой превратится в вашего личного ньюсмейкера, а вы со временем обрастете гигантской вертикально-горизонтальной сетью знакомств в самых разных сферах жизни города. Одно это позволит журналисту иметь громадное преимущество перед менее опытными коллегами, ведь у вас всегда будет возможность узнать эксклюзивные подробности по домашнему или мобильному телефону. Это вам не пресс-релизы переписывать.

Во всяком случае, так и получилось однажды, когда в редакцию позвонил образованнейший и интеллигентнейший отец Андрей Чижов, преподаватель Петербургской духовной академии, с которым до этого несколько месяцев назад мы делали интервью. Он спросил, будет ли мне интересно завтра оказаться на острове Валаам, где произойдет встреча президента Ельцина и патриарха всея Руси Алексия II, на которой должен решиться вопрос о передаче острова Русской православной церкви. Есть одно место на паломническом теплоходе, почти заговорщицким шепотом сказал отец Андрей, отплытие через четыре часа. Вот вам и аксиома! Простое стечение обстоятельств – Чижов был назначен формировать список петербургской прессы на теплоход, а редакция моей оппозиционной газеты «Час пик», родившейся на волне перестройки, вовсе не входила в пул, с которым привычно работала епархия. Если бы не доверие героя прежнего интервью, вряд ли состоялся звонок. И второе. О встрече на Валааме не знал никто.

Зато когда ранним утром монастырский теплоходик причалил к острову, выяснилось, что никто не ждет журналистский десант. Патриарх и духовенство уехали на машинах, нам же, числом десять человек, предстояло пройти несколько километров пешком. Надо отдать должное компании – здесь были почти все питерские мэтры. Они снисходительно посматривали на двух барышень, меня и Ильмиру Степанову из «Вечерки», которые неведомыми путями оказались среди репортеров. Мало того – в мужском монастыре... Куда ни пойди – «Наденьте платок!» или «Без юбки нельзя!» Можно подумать, было время собраться в дорогу.

Честно говоря, тот день запомнился как бесконечное ожидание на жаре, от которой вылиняло до белизны к полудню небо. Мы сидели в траве у самого входа в монастырь под старыми деревьями, там, где обрыв к Ладоге и начинается лестница из валунов какого-то библейского возраста. Служба в соборе давно закончилась, на тесном монастырском дворе – ни души. Вот корявый мужичок взобрался на крышу дома вдалеке и пытается укрепить на шесте российский триколор. Но флаг перестроечной страны так непривычен, что мужичок закрепляет его как французский – вверх ногами, и, не замечая этого, сползает вниз. Вот вышли, поджав губы, старушки-паломницы с корзинками, оказывается, они с утра собирали где-то в лесу цветы. Ни слова не говоря и не смотря в нашу сторону, они разбрасывают цветочки на тропинку, которая идет от лестницы к монастырю. Через два часа жары лютики превращаются в гербарий. А Ельцина все нет. Собственно, вчера телевидение показывало сюжет о его визите в страны Европы, последней была Финляндия.

Каждый из нас, наверное, раз пять уже таскался по солнцу к противоположным воротам в облезлой кирпичной монастырской ограде. Там поле – огромное, ровное и утоптанное, как плац. Сказали – ждите. А чего ждать посреди поля?

И вдруг... Честное слово, вдруг откуда-то из-за леса выехало несколько военных грузовиков, посыпались солдаты. И через сорок минут гигантский плац был затянут зелеными сетками и радиолокационными антеннами, похожими на перетянутые ажурные параболы. И треск вертолета. К нам летел тот, кому такая связь могла понадобиться.

Уже до этого каждому из журналистов было ясно – никто ничего нам объяснять и «работать с прессой» не собирается. Да и не было тогда отлаженной системы PR-службы. Вот патриарх в окружении иерархов, вот смертельно усталый и расстроенный Ельцин в кольце охранников, вот двенадцать монахов, которые растворяются при нашем приближении. Способ сбора информации один – как у телекамеры – визуальная фиксация происходящего.

Президент и патриарх вошли в трапезную, двери закрылись и открылись только к вечеру. Охрана сообщила – президент выступит завтра перед населением острова, а наш теплоход отплывает сегодня вечером. «А следующий?» Следующий теплоход будет через несколько дней.

Пока мы всей журналистской братией тащились пешком до причала, было время подумать. Все – из ежедневных газет, утром будем в городе, днем уже придет «тассовка», видели все одно и то же. Как говорится, выше пояса не прыгнешь...

Но есть в репортерской журналистике такое право – «сойти с тропы». Казалось невероятно обидным вот так взять и уплыть с острова несолоно хлебавши. Больше всех возмущались мы со Степановой. Но мэтры поглядывали на нас снисходительно, примерно как днем, когда мы пытались атаковать охранников президента, жарившихся у стен трапезной вместе с нами. И про тиражи своих газет рассказывали, и знакомством с мэром Собчаком похвалялись, и откровенно кокетничали, пытаясь выспросить планы их шефа. Все было напрасно – охранники улыбались, тоже кокетничали, но ничего не рассказали.