— Я его мертвым нашла. Через проулок срезать хотела, а там он лежит. На шее синяя линия от удавки… — После этих слов Аккрун замер, не донеся ложки до рта. — Ой! Прости! Я такое за столом. Вот дура!..

— А средний и младший? Мейла ведь как полгода умерла…

— Я не знаю…

— Труп окоченевший был?

— Да. Трупные пятна пошли, и струпья… чернеть начал…

— Больше трех дней… Если старший кормил младших, то сейчас они дома одни. Возможно без еды. Сколько им лет помнишь?

— Три года младшему, а средней пять, должно быть. Аклуш и Саита.

— Адрес Мейлы помнишь?

— Да. Это в нашей секции. 1087…

— Бери дешифратор и пойдем. Возьми еще аптечку. Пойдем, проверим, а то ты помнишь старика Енда? Он пока не мумифицировался, его так никто и не удосужился проверить, а нашли воры, которые к нему залезли, чтобы переночевать. Думали он уехал куда-то.

— Я еще вещей теплых возьму. В нашей секции контролеры температур полетели. Зябко…

– --

Супруги стояли в полутемном коридоре. У стен валялся мусор, и было довольно прохладно. Световые панели здесь никто не менял уже десятилетия и те, что работали, выдавали, дай бог треть мощности от наминала. Эта часть сектора была давно заброшена. Сюда даже воры не заглядывали. Тут по определению уже лет пять, как брать было нечего. Двери большинства комнат были открыты и в них иногда ночевали бродяги.

Аккрун в задумчивости нажимал пиктограммы на треснутом мониторе дешифратора. Дешифратор был самодельным и был смонтирован в ящик, в котором раньше электрики носили инструменты. Запаянная огромная трещина на боку ящика свидетельствовала о том, что ящик явно побывал на свалке. Из него тянулся шлейф со штекером, который был подключен к панели около двери.

— Не получается? — Спросила его супруга. Она стояла рядом, удерживая приличных размеров мешок. В нем была пара армейских аптечек, которые Аккрун так же притащил со свалки.

— Дешифратор глючит. Всё-таки написание программ — это не мое. Сколько раз переписывал, а все равно где-то, но накосячу. Все в порядке, просто я его перегружаю. Сейчас заработает.

Супруга переминалась с ноги на ногу в нетерпении, но не жаловалась. Спустя несколько минут электронный замок двери пикнул, и дверь отъехала в сторону.

— Постой здесь. Если надо я позову. — Аккрун строго посмотрел на супругу и исчез в проеме помещения, где тускло, горел свет. Супруга послушно осталась у дверей.

Войдя в комнату, по размерам соответствующей их ней, он одежду сваленную в одну кучу на кровати и два доеденных армейских пайка на полу. Стол в комнате отсутствовал. Он нагнулся к остаткам пайков и его лицо начало хмуриться. Все упаковки пайков были пусты и вылизаны до блеска. Кое — где упаковка была надкушена.

Он взглянул на кучу одежды и рассмотрел в мешанине штанин и рукавов детскую пятку. Его челюсти сжались сильнее, и он потянулся к ней дрожащей рукой, шепча под нос: "Не дай бог…".

Дотронувшись до пятки, он облегчённо вздохнул. Пятка была теплая, и спустя секунду она исчезла в куче, и в ней началось движение. Через пять секунд из кучи показалась взлохмаченная голова ребенка около трех лет.

— Вис? Это ты? — Из кучи белья высунулась маленькая ручка и протерла глаза. — Ты не Вис! Где Вис?

— Вис… Он попросил накормить вас… Меня зовут дядя Аккрун. А где твоя сестра?

— Саита? Она тут. Только она спит, и я не могу ее лазбудить. И она холодная стала. Навелное она заболела. У нее зивот болел. Навелное потому, что она колобочки от пайков ела. А у тебя есть что-то покушать? У меня вот осталось чуть — чуть… — С этими словами он достал из-под одеяла кусочек засохшего армейского рациона. Внутривенного. Аккрун сразу его узнал. Он сам такие ел, до того как к нему попала в руки капсула. Такой использовался военными в растворенном виде. Он применялся водителями мехов, когда они были в длительных рейдах или не могли долго выходить из своего меха. Чтобы не отрываться на еду им вводили питание внутривенно. — Только я для Вита его белегу. Он знаешь какой сладкий? Это его доля. Я спесально сплятал! А обычные пайки кончились, но они не вкусные…

— А я доктор! Можно я Саиту посмотрю? — Голова Аклуша кивнула, и он стал выбираться из кучи. Вылез он одетый в одну футболку, которая ему была велика. Она была грязного серого цвета и доходила ему до колен на манер платья. Ноги были абсолютно голые.

— Она внутри. Только смотри! Если ты что-то с ней сделаешь — я все Виту ласскажу! Он у нас ух! Такой сильный! — Мальчик погрозил Аккруну кулаком. — Вит не плиходил долго. Я каздый день палочку рисовал, когда он усел. Вон на стене.

Аккрун взглянул на стену, на которой красовались 18 неровных палочек.

— Я только посмотрю. — Аккрун принялся разгребать кучу белья и обнаружил девочку лет 5–6 на вид. Обнаженная детская грудь не двигалась, кожа была бледная и по телу пошли пятна. Нагнувшись над ней, он немного сдавил глазное яблоко и, увидев вытянутый, словно кошачий зрачок, закрыл глаза ребенка и глубоко вздохнул, сразу же осунувшись.

— Она сильно болеет? — Спросил Аклуш, подойдя к Аккруну и ручкой поднимая его голову, стараясь увидеть его лицо. — Она умеля?

— Да Аклуш. Умерла…