Сунув трубку обратно в барсетку, я с удовольствием выпил водочки и принялся за вкусные копченые колбаски с горчицей.

Неожиданный звонок на мой мобильный удивил меня. Предполагая, что кто-то ошибся номером, я не совсем вежливо спросил:

— Чего надо?

— Господин Закриди? — в свою очередь, спросила трубка. И после утвердительного ответа: — Вам велел кланяться ваш друг Яков.

— Ну и что дальше? — Я показал Стасу рукой на бутылку — чего зря время тратить.

— Где вы сейчас находитесь?

Я даже развеселился.

— А может, мне самому себе наручники надеть и прийти сдаться, только скажите куда?.. Или, может, лучше сразу застрелиться, чтобы вас от дел не отрывать?

— Мне понятны причины вашего недоверия. Поверьте, в моей компетенции помочь вам устранить их. — Говоривший был достаточно убедителен.

— Неужто? — тем не менее высказал я сомнение.

— Именно, — коротко сказал голос.

— Еще… — я посмотрел на оставшуюся в бутылке водку, скользнул взглядом по закуске, оценивая, сколько нужно времени на их уничтожение, — … минут тридцать я буду в Дубовой роще.

— Хорошо, мы вас найдем. — Голос пропал, а вместо него в трубке запикал сигнал отбоя.

— Хрен ты меня найдешь, — буркнул я. — Я и сам себя через раз в зеркале узнаю, и то с трудом.

Когда мы прикончили бутылочку и все к ней прилагающееся, я уже чувствовал себя прекрасно. О звонке я почти забыл.

Расплатившись с официантом, я встал из-за стола.

— Все, шуруйте туда, где вы тормознулись, и ждите моего звонка. Без моей команды носа никуда не показывайте. Возьмите с собой все, что нужно, и затаитесь.

Немного расслабленный тем, что милицейские патрули не обращали на меня внимания, я медленно направился к выходу из парка. Все было тихо и спокойно — меня никто не преследовал, не пытался на меня напасть… Слишком тихо и слишком спокойно для того, чтобы мой индикатор опасности оставался на нуле —7 он уже преодолел пятидесятипроцентную отметку.

* * *

Выйдя из троллейбуса на остановку раньше нужной, я шел к Валентине, не пропуская ни одного магазина. Нигде никого. «Япона мать! — мысленно ругался я. — Почему же, если нет «хвоста», у меня зудит так, точно я чесотку подхватил?»

Озираясь по сторонам, как шпион в плохом фильме, я вошел в подъезд — никто на меня не накинулся, не шарахнул по затылку. «Да что за хренотень такая!» — высказался я по поводу своего состояния — хуже не бывает, когда не можешь найти причину того, что тебя беспокоит.

Звонить я не стал — а вдруг Валентина еще спала? Отпер дверь и вошел в квартиру, где меня встретила… тишина.

Валя по-прежнему лежала на кровати, только вот сон ее безмятежным нельзя было назвать — он был мертвым, непробудным… Ее тело выглядело так, будто над ним действительно носорог поработал… И только лицо с застывшими на нем ужасом и муками, вызванными нечеловеческой болью, было чистым и нетронутым.

Мое тело было парализовано судорогой, я хотел закричать, но не смог. Я словно превратился в одну закаменевшую мьппцу, а из моей груди вырывался рычащий вой…

Очнулся я от непрестанно звонившего на прикроватной тумбочке телефона. Я был уверен, что это звонят мне. Едва переставляя ноги, я подошел к телефону, оказавшись при этом рядом с изуродованным телом Валентины. Телом, которое было так прекрасно нынешней ночью… Телом, которое содрогалось сегодня в моих объятиях…

Охватившая меня ярость, будто подключенный ко мне дополнительный источник энергии, заставила меня вздрогнуть, и я успокоился. Только от этого спокойствия отдавало убийственным холодом, и горе тем, кто попадет в поле его действия. Я готов был рвать их голыми руками…

Только вот кого?!

Я снял трубку, но не произнес ни слова.

— Вы сами во всем виноваты, Владислав Станиславович. Зря вы так вчера поступили.

В моей голове зазвонил маленький колокольчик, но постепенно он перерастал в огромный, мощный по звучанию колокол. Воистину человеческая память не знает предела — я вспомнил этот голос. Я вспомнил человека, которому принадлежал этот голос. Неужели он надеялся, что через пятнадцать лет я его не узнаю?

Но я его узнал.

Теперь я точно знал, кого буду рвать.

Огромным усилием воли я сдержал себя и ничем не выдал, что узнал говорившего.

А он продолжал:

— Если вы вернете то, что вам не принадлежит, больше жертв не будет… — Он помолчал, возможно, ожидая, что я ему отвечу. — Если денег и папки не будет, то у нас есть возможность еще раз вам насолить… — Он снова выждал. — Ведь у вас осталась мать, насколько мне известно. В настоящий момент она в девятой городской больнице, кстати, с завтрашнего дня к ней разрешен доступ. В ваших силах сделать так, чтобы посещение больной не превратилось в доступ к телу покойной. Только сутки. Если завтра в это же время… Там на тумбочке часы, они должны показывать семнадцать двадцать одну, так вот, если завтра в это же время, ни минутой позже, вы не передадите мне все, что имеете, то вам придется справлять еще одни похороны.