Английский язык — это новое увлечение матери… после китайской дыхательной гимнастики. В больнице она познакомилась с женщиной, которая в свои девяносто (!) старалась не отставать от всего нового. Ну а поскольку моей матушке чуть-чуть за шестьдесят и она считает себя молодой (в чем я нисколько не сомневаюсь), она присоединилась к организованной ее новой знакомой группе «Плюющих на смерть» — так они себя называли.

— Нет, — как бы в продолжение моих мыслей произнесла мать, — я не могу уехать — у меня и тренировки, и встречи в клубе.

— Клуб «божьих одуванчиков», — не удержался отец от комментариев и, как всегда, был предельно четок в своих определениях.

Мать не удостоила его ответом.

Мирная перепалка с матерью несколько отвлекла меня от грустных мыслей, но ненадолго.

— К сожалению, это обсуждению не подлежит. — Я пристально посмотрел на отца.

Он все понял. Он также понял, что при матери я ничего объяснять не буду, но при первом же удобном случае все ему расскажу.

— Когда едем? — только и спросил он.

— Сейчас, — коротко ответил я.

— Собирайся, мать, — чуть ли не приказным тоном произнес отец и направился к выходу из кухни. — Сколько у нас времени? — на ходу уточнил он.

— Мало, — неопределенно ответил я. О какой определенности можно было говорить, если я действительно не знал, сколько у нас времени. Может быть, его вообще не осталось… Не дай бог.

Мое подсознание прокручивало дни, прошедшие после известных событий. Ничто, казалось, не вызывало настороженности, за исключением одного: несколько раз мне чудилось, что кто-то меня пасет. Очень осторожно, аккуратно и профессионально. Теперь-то я не сомневался, что тогда я не ошибался. Меня действительно вели. Пару-тройку раз я проверил «хвосты», но никого не обнаружил, несмотря на то, что я тоже не пальцем деланный, — это говорило о том, что мною занимались настоящие спецы.

Родители принялись собирать вещи, а мы с Камбалой курили на кухне. После выхода матери из больницы я позволил себе это впервые. Сказать по совести, я дома появлялся только в дневное время: вечера и ночи проводил в блуде, а утром, следуя своей клятве, посещал тир. Дуча… «Ду-уча-а…» — мои кулаки невольно сжались, и я почувствовал, как желваки задвигались под кожей. «Нет, Дуча… — мысленно обратился я к нему, — не зря ты гонял меня по ментовскому тиру». Дуча, сам непревзойденный мастер по стрельбе из любых видов оружия, пытался сделать из меня такого же. Не знаю, насколько это у него получилось, но то, что мои результаты улучшались с каждым днем, — это однозначно.

Мои мысли прервал новый звонок в дверь. Теперь я уже и сам принял меры предосторожности, но и на этот раз они были лишними — за дверью стояли Стас и Петр.

— Чего у тебя опять? — проходя в квартиру, спросил Стас и, заметив выглянувших из комнаты родителей, весело сказал: — Здравствуйте.

Петр также поздоровался и прикрыл дверь.

— Влад! — крикнул из комнаты отец. — А чего трубка на столе лежит?

— Это я со Стасом разговариваю, — почесав затылок, ответил я.

— А-а, — многозначительно произнес отец.

— Извини, Стас, тут у нас такое, что не грех и имя свое забыть.

— Ладно, — снисходительно проговорил он. — Так что ж все-таки случилось?

— Дучу убили, — я понизил голос до шепота.

Напряженная тишина повисла на кухне.

— Что теперь? — наконец-то нарушил молчание Стас.

— Я еще не закончил отвечать на твой первый вопрос, — проговорил я. — Паша сбежал из ФСБ… Я уверен, что смерть Дучи и его побег — это звенья одной цепи.

— Похоже, — согласился со мной Стас.

— Сейчас отвезем моих родителей на дачу Камбалы. Ты не против? — посмотрел я на Камбалу.

— Будто тебе нужно мое согласие, — пробурчал тот, но недовольства в его голосе не было. — Слава богу, что теща моих на море увезла. Я им денег выделил, чтобы ни в чем себе не отказывали.

— Вот и хорошо, думаю, тебе тоже отдых не помешает — нужно до конца подлечить спину. Так что поживешь на даче вместе с моими. И, пожалуйста, без возражений, — добавил я, заметив, как Камбала открыл рот, чтобы выразить несогласие со мной. — Если ты думаешь, что у тебя там работы мало будет, то глубоко ошибаешься, друг мой. Арсеналом мы с тобой поделимся. — Я помолчал. — Хочется верить, что до твоей дачи они не доберутся, но чем черт не шутит.

— Мы готовы. — На кухне появился отец. На его плече висели зачехленные ружья.

— А это зачем? — с деланным удивлением спросил я.

— Ты мать, может быть, еще и обдуришь, но меня… — Отец ухмыльнулся. — Как я понял из твоих последних слов, к нам может хищный зверь наведаться… — В глазах отца блеснули озорные огоньки. — Вот и поохотимся, я правильно говорю, Алеша? — обратился отец к Камбале. Он принципиально не называл никого из моих друзей по прозвищам. Камбала молча кивнул. — Тогда в путь.