Знакомство нового директора в конторе с документами, оставленными предшественниками, дало ей доказательства того, что племзавод активно и сознательно вели к банкротству. Раньше об этом она могла лишь догадываться. Теперь у нее были факты. И она написала заявление в правоохранительные органы.

При встрече со мной Ежова представила многие документы и мне. Сомнений не было: преднамеренное банкротство кто-то ждал, как манну небесную. И весь этот проект с приходом богатого инвестора рисовался в образе мифического «троянского коня». С одной стороны, ни один человек в здравом уме не может возражать против строительства в разрушенном совхозе на необрабатываемых землях современного животноводческого комплекса. Хвала и честь тому инвестору, кто решился в наше разрушительное время, подменяя правительство, работая за него, помочь нищему сельскому хозяйству.

С другой стороны, приход этого долгожданного и многообещающего инвестора обернулся вытаптыванием совхоза, тотальной распродажей скота и техники, унижением селян и полным игнорированием их мнения. У крестьян отобрали лучшие пахотные земли, лишив тем самым их надежды на работу, на возрождение собственного предприятия. Инвестор разделил их на две категории – на тех, кто ему нужен, и тех, кто не нужен. И самое возмутительное, на территории одного хозяйства он умудрился зачем-то создать два хозяйства, уступив при этом, как известно, аборигенам те земли, что ему не нужны. А крестьяне возьми да покажи на этих неудобицах лучший результат по надоям в районе. Между тем, первое место с потолка не берется.

Так с какими идеями, мыслями, проектами пришел на землю краснооктябрьских крестьян бизнесмен из Москвы? Ну, чем не «троянский конь»?!

Про мифического коня сочинили сами селяне. Насмотрелись на беспредел, чинимый в хозяйстве, вот и подняли крик: «Караул, грабят!» Думали, раз богатый инвестор пришел, то племзавод начнет процветать, грабеж остановится… А вышло наоборот. Стоило появиться столичному бизнесмену, как беззаконие усилилось, растаскивание имущества ускорилось, и слова о предстоящем банкротстве стали приобретать зримые очертания и реальный смысл.

Крестьяне тормошат меня, просят вновь вмешаться… Их тревожит тот факт, что в последние дни работы А.Е. Быхалова в совхозе наступила политика мародерства.

– Они вывозят все подчистую. Не гнушаются даже вывозом металлолома!..

– Началось сокращение людей… Это нарочно делается, чтобы некому было работать, чтобы долги росли, а хозяйство окончательно довести до ручки и продать.

– Анатолий Николаевич, они же спешат добить хозяйство. Мы это видим. А вы разве не видите? Делайте хоть что-то… Нас хотят превратить в рабов.

– Мы никому не нужны!

Горе людей вынудило меня второй раз дать правительственную телеграмму Руководителю Территориального управления Росимущества Н.В. Журавлеву:

«17 мая мною в ваш адрес была направлена телеграмма, на которую ответа не поступало. Откровенное уничтожение предприятия продолжается, все майские праздники машинами вывозился металлолом, более половины работников предупреждены о сокращении. Не ведется никакой производственной деятельности, жители поселка говорят о том, что принято решение об уничтожении последнего имущества племзавода – отправке последних дойных коров (107 голов) на скотобойню. Вынужден констатировать – два месяца Росимущество не принимает никаких мер по исправлению ситуации, это одна из причин полного срыва посевной и уничтожения предприятия».

Журавлев не смог в этот раз отмолчаться. В его отписке было сказано кратко, что «ответственность за сохранность имущества, согласно законодательству, возложена на генерального директора». Крестьяне такой ответ также сочли отпиской, ибо все они знали, что никакой ответственности директор за ликвидацию техники и скота как не нес, так и не будет нести. Они помнили и другую филькину грамоту – как московское руководство Росимущества поручало Журавлеву обратиться в суд на решение главы района Почернина об изъятии у них земель, а он так и не подал. Видимо, очень привлекателен этот «троянский конь» или очень грозный, да еще и золотой – денежный!

Впрочем, вряд ли что Журавлев слышал про то, как наследил на племзаводе алчный «троянский конь», ведь, согласно выводам прокуратуры, Росимущество не осуществляло должный контроль за деятельностью и самого предприятия, и его директора. Полная бесконтрольность, анархия. И, как всегда, никто не наказан.

При такой политике попустительства никто из чиновников Росимущества, а также прокуратуры и милиции, и не заметил, как «троянский конь» был быстро переименован народной молвой в «троянский»… трактор! Никто не захотел обратить внимание на этот «троянский» трактор, ставший весомым аргументом в споре о банкротстве племзавода.

А, между тем, история с трактором носит вполне реалистичный характер. И именно она может сыграть роковую роль в ликвидации племзавода.

Что же реального представляет из себя этот зловещий «троянский» трактор?

Имя ему – «Джон Дир»-7830. Попал на территорию племзавода он по воле директора А.Е. Быхалова в июле 2008 года как раз накануне разговоров о приходе в хозяйство богатого инвестора. Этот инвестор, кажется, и выступил в роли поставщика трактора.

Зачем племзаводу трактор, никто не знал. Так захотел директор. Но все задумались: если в хозяйстве есть собственная техника, если в это время директор отказывается пахать землю и сажать зерновые, то какая необходимость брать в аренду ненужный трактор?! И брать не просто так, а в аренду, да к тому же и дорогостоящую. Быхалов самостоятельно заключил договор с московской фирмой ЗАО «Управление механизации № 63». Размер арендной платы опять же определялся самостоятельно. И скупой директор, зная, что его предприятие в долгах, согласился, не моргнув глазом, на кабальный размер арендной платы, составившей 220 тысяч рублей в месяц.