Например, закончив тун практики шинэ и снова оказавшись среди людей, мы легко можем отвлечься, поскольку уже больше не пребываем в шинэ: мы активны, вовлечены в движение, но нам недостает опыта, способности вхождения в такое измерение, где покой и движение нераздельны, поскольку мы освоили только состояние шинэ. Ведь когда мы практикуем сидячую медитацию и возникает какое–то движение (скажем, кто–то проходит мимо), мы, разумеется, его замечаем, но остаемся нацелены на состояние покоя и не можем распространить его на то, что происходит, потому что не обладаем нужной способностью. В Тантре же мы не только знаем, что наша истинная природа есть пустота, но работаем и с движением, ибо оно тоже есть наша природа.

Представим себе, что мы преобразились в божество, чей облик олицетворяет все проявления нашей энергии. В этом случае наше измерение, весь мир, в котором мы живем, становится чистым измерением мандалы. В передаче учитель открыл нам измерение преображения, и теперь, работая с движением, мы конкретно входим в него, пока не придет понимание, что между пребыванием в движении и состоянием покоя нет двойственности. Обнаружив этот принцип и обладая способностью конкретно пребывать в нем, мы в итоге входим в состояние Махамудры. Находиться в истинном состоянии Махамудры означает войти не только в состояние пустоты, но и в состояние ясности преображения — ничего не оценивая, ни о чем не думая, ничего не создавая, ничему не препятствуя. Так мы обретаем способность всецело присутствовать в движении — во всем, что делаем. Будь то ходьба, работа или что угодно иное, мы всегда остаемся в состоянии Махамудры.

Когда идет речь о состоянии покоя и движения, мы встречаем тибетское выражение нэ гю риг (gnas ’gyu rig). То есть существует третий аспект, который мы до сих пор не упоминали, — риг, или ригпа. Ригпа означает переживаемое знание, понимание, но не на уровне ума. Это значит, что мы оказываемся непосредственно в состоянии знания, поэтому я обычно перевожу слово ригпа выражением «мгновенное присутствие». В Дзогчене в момент прямого введения учитель передает именно это состояние мгновенного присутствия. Осознание себя в измерении созерцания означает мгновенное пробуждение этого присутствия. Термин ригпа также может использоваться в значении интеллектуальной способности познания, в Дзогчене же он обозначает живое знание, опирающееся на переживание. То есть, если вы непосредственно и непостепенно переживаете состояние присутствия, (уверенно) обнаруживая, что это такое, тогда можно говорить об этом как о состоянии ригпа. Как же его обнаружить? Посредством переживания пустоты, ясности и блаженства, которые связаны соответственно с умом, речью–энергией и физическим телом. Эти переживания необходимы для того, чтобы отчетливо открыть для себя (состояние) знания. Чтобы постичь Дзогчен, по–настоящему оказаться в состоянии Дзогчен, недостаточно сидеть неподвижно, практикуя шинэ. Практика шинэ полезна и важна, но она — не самое главное, ибо порождает переживание лишь одного типа. В Дзогчене есть множество методов, более важных, чем шинэ, например, практика сэмдзин (sems ’dzin), хотя многие этого не понимают. Существует двадцать один основной сэмдзин, но учителя особо выделяют семь. Даже если изучить только один из них и освоить эту практику в совершенстве, то цель шинэ и лхагтонг (lhag mthong) может быть достигнута скорее, чем при использовании одной лишь практике шинэ. Следует глубоко осознать высочайшую ценность таких методов, как сэмдзин.

Три лочжонга, которые объясняются в этой книжке, представляют собой не менее важные практики, потому что дают возможность обнаружить знание, которое передает учение Дзогчен. Поскольку мы всегда говорим о необходимости прямого введения, многие ожидают, что получат его от Учителя, будто некий предмет, который можно передать из рук в руки. Но важно понимать, что означает прямое введение и как достичь цели, ради которой оно дается.

Прежде всего следует осознать важность переживаний и научиться их использовать — это одно из необходимых качеств <практикующего Дзогчен>. Далее, проявляя усердие и преданность, следует сотрудничать с Учителем вплоть до полной реализации. Недостаточно получить метод и, присвоив его, забыть об Учителе и передаче. Такая позиция не только неверна — она никак не поможет достичь просветления. Учитель необходим нам вплоть до полной реализации, ибо учение — не только набор методов. Учитель и ученик должны сотрудничать конкретным образом, чтобы сохранять передачу живой, даже если Учитель физически не всегда рядом с нами. На определенной стадии духовного развития можно обрести с ним контакт благодаря развитию ясности. Выйдя на уровень серьезной практики, мы обнаруживаем Учителя внутри себя.

Переживание блаженства и пустоты

Первый метод в составе седьмого лочжонга основан на переживании дэтонг (bde stong), блаженства и пустоты. Дэу или дэва (bde ba), означает <преходящее> ощущение телесного блаженства. Его не следует путать с дэчен (bde chen; санскр. махасукха), что означает «великое блаженство». В данном случае слово маха указывает на неисчерпаемость, полноту и неизменность, так что махасукха — это нечто выходящее за пределы обычных ощущений, в то время как дэва относится к ощущениям на уровне физического тела (имеется в виду преходящие ощущения телесного блаженства). Но поскольку невозможно войти в состояние великого блаженства, не постигнув ценности ощущения <телесного блаженства>, мы должны научиться открывать в себе это ощущение.

Мы способны переживать разнообразные телесные ощущения: приятные, болезненные и т. д. В некоторых учениях есть и такие методы, которые используют блаженство сексуального слияния, являющееся наиболее острым телесным ощущением. Вообще–то использовать секс в качестве средства, приближающего к реализации или к постижению состояния махасукха, не так просто, потому что все мы очень обусловлены своими эмоциями. Ведь стоит нам испытать очень сильное ощущение, как оно нас отвлекает, и вместо того, чтобы сохранить присутствие в этом ощущении, мы полностью уступаем привязанности. Но иногда, например, в Сэмдэ Дзогчена, учителя, давая введение людям с более низкими способностями и видя, что иных способов передать знание нет, используют методы <управления> праной, а в качестве последней возможности — переживания, возникающие при соитии. Таким образом, сексуальное слияние бесполезно для практики, если мы не обладаем нужной способностью, но в некоторых случаях оно может стать последним шансом.

Чтобы понять его значимость, следует поразмышлять над таким сравнением: пребывая в состоянии покоя, можно обнаружить природу пустоты, но это переживание едва ли удастся различить — вы его воспринимаете, но не ощущаете ничего, что бы поддавалось определению, потому что войти в переживание именно пустоты как таковой нелегко. Если же вы занимаетесь сексом, у вас не может быть сомнений по этому поводу: вы наверняка что–то различите. И не только различите — в какой–то момент вас так захватит, что вы забудете обо всем на свете. Видите, какая разница! Сексуальное переживание — очень острое и конкретное, порой настолько сильное, что его сравнивают с диким неукротимым конем. Так или иначе в учении это переживание считается чрезвычайно важным.

Если вы посмотрите на тантрийские изображения, то обнаружите различные виды проявлений божеств, но все они сводятся к трем: божества бывают мирными, гневными и пребывающими в блаженстве в зависимости от того, какую из трех основных эмоциональных реакций (санск. клеша), неведение, гнев или привязанность, они преображают. Как правило, чувственное переживание имеет отношение к божествам, пребывающим в блаженстве, однако мирных и гневных божеств также изображают в соитии. Это означает, что чувственное наслаждение — гораздо более конкретное и важное переживание, нежели любое другое. Существует множество методов, использующих ощущение телесного блаженства, но прежде всего нужно упражняться, сочетая визуализацию и дыхание, ибо только так можно обрести тот уровень контроля и присутствия, который необходим для практики на более конкретном уровне.