Сам художник объяснял в 1914: «…Говоря другими словами, в картине я в той или иной мере растворяю объекты, так, что их невозможно сразу распознать, и зритель, открывая их, получает впечатление постепенно, одно за другим. Абстрактные формы приходят в собственный резонанс, создавая чисто живописный эффект».

Путь к абстрактной живописи начался для мастера с активной выставочной деятельности. Постепенно произошел отход от ассоциативных связей к чистому языку форм и красок.

Кандинский полагал, что именно тогда все искусства, не только живопись, находились в состоянии духовного обновления и начинали приближаться к своей цели, а именно обращению к абстрактному, элементарному. Примером этого служила, в первую очередь, музыка Шёнберга, Дебюсси, Скрябина, среди современников художниками будущего мастер считал Матисса — за цвет и Пикассо — за форму. Однако, по его мнению, духовное обновление может осуществиться лишь при условии синтеза всех искусств.

Одна из глав его теории искусства посвящена психологическому воздействию цвета. Напряжение созвучиям придают противопоставления теплых и холодных, светлых и темных тонов. «Из проанализированных средств цвета и формы должна, наконец, появиться чисто живописная композиция, сопоставление цветовых и рисуночных форм, которые самостоятельно существуют как таковые, исходят из внутренней необходимости и из возникшей таким образом общей жизни создают целое, которое называется картиной».

За годы членства в «Синем всаднике» (1911–1914) живопись Василия Васильевича Кандинского становится все более абстрактной, это был период его творческого подъема. На полотне сталкиваются разные настроения, есть ощущение бурления, конфликта. Частому герою работ мастера, всаднику, надлежало сражаться с драконом обыденности — аллегория борьбы авангарда и косных традиций.

Кандинский находился под влиянием антропософии Рудольфа Штейнера и теософии Е. П. Блавацкой, которые усилили в нем тягу к мистицизму. Художник был искренне убежден, что в XX веке на смену позитивизму и материализму придет новый идеал духовности. Не только мотив символичен, но также цвет и линия, их контрастность и гармония, «музыкальность» и кинестетический эффект.

«Картина с белой каймой» — кульминация довоенного творчества Кандинского. Незадолго до Рождества 1912 он возвратился в Россию и сразу начал создавать эскизы к этой картине. Во многих подготовительных рисунках он перерабатывал образ борющегося дракона во все более абстрактные формы до тех пор, пока в окончательном варианте «средства очень простые и совершенно незавуалированные и ясные» могли передать существенное действие — «борьбу в белом и черном». Синюю размытую форму в центральной части картины можно считать фигурой сражающегося, линию, которая исходит из нее, — копьем, направленным на дракона, представленного в виде черной исчезающей формы в нижней левой части полотна. Белая кайма, завершающая композицию, играет главенствующую роль. Ее основная задача — концентрировать внимание на центральной части.

В своей теории искусства Василий Васильевич Кандинский ввел такое понятие, как «звучащий космос». Глядя на эту картину, можно представить, что именно имел в виду художник: вибрирующие цвета и экспрессия знаков, их связь и переплетение свободных форм в открытом пространстве картины. Контраст между яркими сияющими цветами и черным рисунком отражает увлечение Кандинского японской каллиграфией. Мастер использует минимум фигуративных средств, основной эффект достигается за счет форм и цветов.

В этот период живописец вступает на путь, граничащий с крайностями «мертвой» абстракции, по его словам, этот путь пролегал между двумя областями, в которых крылись две основные опасности: справа лежит абсолютно абстрактное, совершенно эмансипированное применение цвета в геометрической форме (орнаментика), слева — более реальное, слишком скованное внешними формами использование цвета в «телесной» форме (фантастика).

Произведение «Черные штрихи» предвосхищает информализм — одно из течений абстрактного искусства, появившееся в послевоенные годы в Европе.

Начало 1920-х называют «холодным периодом» в творчестве Василия Васильевича Кандинского. Становится заметна тяга к геометризации отдельных изобразительных элементов, причину этого можно видеть как непосредственно в упрощении живописного языка мастера, так и в поездке на родину, где он проникся авангардистским художественным климатом Москвы, в котором господствовали конструктивизм и супрематизм. В декабре 1921 Кандинский приехал в Берлин, где поначалу оказался в изоляции, его друзья либо погибли во время войны, как Франц Марк и Аугуст Макке, либо жили в других городах, как, например, Пауль Клее и Лионель Фейнингер, уже преподававшие к тому времени в Баухаузе.

В работе «Белый крест» зритель видит чередование геометрических линий и органических объектов неправильной формы. Название картины акцентирует внимание на небольшом белом кресте, расположенном в правой верхней части, окружающие его квадраты даны в шахматном порядке. Как только зритель «улавливает» белый крест, он начинает находить эту форму практически в каждой детали композиции. Введение в правую часть двух знаков, напоминающих перевернутое изображение цифры 3, и стрелок, стоящих перед ними, заставляет зрителя мысленно повернуть холст. «Плавающее» размещение объектов на нем, белый крест на черном фоне отсылают к суприматическим работам Казимира Малевича.