Особенности динамики численности татарского (магометанского) населения в Тверской губернии до Октябрьской революции отражены в таблице 2. Они позволяют сделать вывод о росте численности татар в Твери.

Таблица 2

В социальном отношении из 513 человек татарского населения губернии чуть более трети (186 человек, или 36 %) составляли военнослужащие, младшие офицерские чины расквартированных в Твери и губернии полков.

Остальную часть составляли крестьяне в возрасте от 20 до 29 лет. Это были так называемые отходники, которые, оставив семьи и родственников в деревнях, подались в города на заработки. Они пополняли новый формирующийся класс пролетариев. В то время рабочих еще не выделяли как самостоятельную социальную группу, а записывали по происхождению.

Во второй половине XIX века в Твери образовалось несколько слободок. Слева, по дороге на Москву — Ямская, справа — Мещанская слобода. Ныне это район улицы Вагжанова, которая раньше так и называлась — 1-я Ямская. Параллельно ей проходила 2-я Ямская, ныне улица Московская.

В документах архива мы не найдем названия Татарская слобода, но название Татарский переулок сохранилось. По мнению известного тверского краеведа Н.А. Забелина, именно в этом районе, между Татарским и Смоленским переулками, находилась Татарская слобода. По его словам, район слободок активно заселялся со второй половины XIX века. Там жили ямщики, рабочие и люди, имевшие лошадей, — в основном это были татары. С барж, которые причаливали к берегу Волги, они возили товар на фабрику братьев Коняевых и обратно. Большей частью это были продукты: зерно, сахар и мука. Люди без лошадей занимались погрузкой и разгрузкой. Таковые тоже были из татар: как мужчины непьющие и выносливые, они очень ценились промышленниками и имели спрос как надежная рабочая сила.

Среди татар были и, как сказали бы сейчас, сборщики вторсырья. Собирали все: тряпки, кости, металл. Сборщики ходили по дворам с таратайками и громко кричали: «Шурум-бурум есть?! Калоши резиные есть?» После того как все приносилось, татарин сортировал товар: тряпки связывал в один узел, кости складывал в мешок, металл в отдельный ящик.

Металл свозили на завод в плавильню (ныне завод им. 1-го Мая), кости применялись для изготовления сахара.

Были и те, кто специализировался на чем-то одном, в частности, на тряпках, так называемые «трепачи». У «трепачей» были сараи, куда они складывали свой товар. Ватой от старых вещей они набивали подушки, а из старых кусочков материи татарки шили лоскутные одеяла. После этого переделанный, «обновленный» товар шел на продажу. Предприимчивый татарин выгодно продавал его на базаре человеку, достаток которого не позволял купить новую вещь.

Татары же более образованные получали документы на право торговли и занимались делами посерьезней.

В ведомостях о выдаче купеческих торговых документов мы видим татарина Сергачского уезда Нижегородской губернии Мусу Юсупова, [20] торговавшего мебелью в ведомстве Ламберта на Мироносицкой (ныне бульвар Радищева), а также владельца буфетов на Николаевской железной дороге купца 2-й гильдии Алышева Ибрагима Ишбулатовича. [21]

Впоследствии буфеты перейдут к сыну Фатиху, который уже будет представлять с 1906 года Санкт-Петербургское купечество. [22]

Среди лиц, имеющих свидетельства на право торговли, из татар числились Салехетдин Фатхуллин и Шигабетдин Абдулгафуров. Последний позже станет муэдзином в Соборной мечети и заместителем муллы Хусаина Сеид-Бурхана. [23] С именем этого муллы связана официальная история татарской (мусульманской) общины города.

В конце XIX века для прохождения воинской службы в 8-й гренадерский полк прибывают татары-новобранцы. Вместе с ними приходит и мулла Хусаин Сеид-Бурхан. К этому времени татар в губернии насчитывалось уже около тысячи человек, третья часть которых проживала в городе. Был ли до него мулла, неизвестно, но образованные люди среди татар, несомненно, встречались. Они могли проводить намазы и выполнять обязанности муллы при свадебных обрядах, похоронах и в праздники. В пользу вышесказанного говорит тот факт, что на конец века приходится культурный и духовный расцвет нации на почве Ислама, рост самосознания татарского народа. В то время не было ни одной татарской деревни, будь то в Казанской, Уфимской или Нижегородской губерниях, где бы не стояла мечеть, а рядом медресе, куда татары с раннего возраста отдавали своих детей для обучения традициям Ислама.

Поэтому не удивительно, что с приходом официального муллы была удовлетворена потребность мусульман в мечети. Произошло это в 1906 году. Заслуга в этом не только городских властей, разрешивших постройку мечети, и мусульман, собравших деньги на строительство, но и лично купца Ф.И. Алышева, по официальной версии взявшего основную часть расходов на себя. [24]

Состав лиц, присутствовавших на открытии мечети, говорит о том, что мусульманская община города пользовалась уважением не только со стороны местных властей. Кроме губернатора Н.Г. фон Бюнтинга, городского головы С.С. Немова, начальника тверского гарнизона Е.П. Голубкова и командиров полков, были гости из Петербурга — генерал от кавалерии князь Чингиз-Хан, ахун Баязитов и из Москвы — ахун Агеев.