Но к побежденному нет злости!

Его, как равного, как гостя,

Сажают рыцари за стол.

Ведь он с собою в плен привел

Своих оруженосцев конных,

И с соблюденьем прав исконных

Двадцать четыре молодца

Слагают копья у дворца.

Вот прибыл Хютигер на пир,

А вслед за ним - герой Гашир,

Чтобы в раскаянье смиренном

Предстать пред новым сюзереном.

Вдруг громко грянули тимпаны:

В сопровожденье Белаканы,

По-королевски разодет,

Выходит юный Гамурет.

И видят все: он был ей другом,

А за ночь стал ее супругом.

И молодая королева

Придворными окружена:

Теперь она уже не дева,

А венценосная жена.

И люди слышат госпожу:

"Отныне я принадлежу

Со всей моей землей родною

Сему отважному герою!"

И молвит храбрый Гамурет:

"Средь нас врагов в сем крае нет!

Да будет вечный мир меж нами!

А вас, кого я звал врагами,

Я попросить не премину

Поцеловать мою жену

В знак долгожданнейшего мира...

Прошу приблизиться Гашира!"

Гашир к устам ее приник,

Вслед за Гаширом - Рацалиг,

За Рацалигом Хютигер

Явил изящество манер...

Герой вернул свободу пленным,

Их обложив изрядным леном,[18]

И, расточителен во всем,

Осыпал золотым дождем

Своих оруженосцев верных

В признанье их заслуг безмерных,

Всем удалиться приказал

И возвратился в тронный зал,

К той, что его, как жизнь, любила...

Но счастье их недолгим было.

. . . . . . . . . . . . .

Прошло не так уж много дней,

Он все угрюмей, все мрачней.

Любовь страданьем обернулась

В нем тяга к странствиям проснулась.

Душа охвачена влеченьем

К невероятным приключеньям,[19]

И он готов оставить ту,

Чью красоту и доброту

Он оценил высоким сердцем,

Хоть не был ей единоверцем.

Но, королеву возлюбя,

Все ж превозмочь не смог себя...

Он сговорился с моряком,

Который был ему знаком

По прежним доблестным походам.

Моряк был из Севильи родом[20]

И, к маврам злобой одержим,

Анжуйца причислял к своим.

"Коль нас не выдашь чернокожим,

Мы, господин, тебе поможем.

Едва отчалим от земли,

Нас никакие корабли

Клянусь всевышним!
– не догонят!

А тот, кто сунется, - потонет!"

И Гамурет не возражает.

Он златом судно нагружает

И под покровом мглы кромешной

Бежит от женщины безгрешной.

Меж тем она уже была

Недель двенадцать тяжела,

Не ведая, что в сердце мужа

Недавний жар сменила стужа.

А утром некое лицо

Передало ей письмецо,

И хоть она могла едва

Читать французские слова,

С усердьем до последней точки

Прочла ужаснейшие строчки.

"Охвачен болью нестерпимой,

Пишу тебе, моей любимой.

Я от тебя бежал, как вор,

Украв последний твой укор.

Вина моя не знает меры.

Ах, будь с тобой одной мы веры,

Не совершил бы я побег

И вместе были б мы навек.

Но та, что правит Зазаманкой,

Увы, не стала христианкой,

И я с тобою расстаюсь

И богу за тебя молюсь.

Коль от меня родишь ты сына,

Запомни: сын твой - внук Гандина,

В нем кровь анжуйская течет,

Потомок он Фата-Морганы,

Что, растравляя в сердце раны,

На подвиг рыцарей влечет.

И знай: меня ты вновь обнимешь,

Когда мою ты веру примешь!"

Она кричит ему вослед:

"Вернись ко мне, мой Гамурет!

Коль ты готов на возвращенье,

Я хоть сейчас приму крещенье.

Разлуки яд в моей крови

Отравит плод твоей любви!

Моя печаль его иссушит!

О, как меня разлука душит!"

Ее измучила тоска

Ничем душа не насладится.

Ведь горлица без голубка