Комиссар ВЧК при поезде докладывал о случаях покупки красноармейцами орденов Красного Знамени на Сухаревском рынке в Москве, о том, как опоздавшие на поезд два подвыпивших бойца оскорбляли часового (диалог с нецензурными выражениями полностью воспроизводится в протоколе), о случаях хищений и воровства в поезде денег, вещей и оружия. Сам Блюмкин в рапорте о состоянии предназначенных для юбилейной выставки экспонатов, связанных с поездом председателя Реввоенсовета, отмечал их многочисленные недостатки. Например, такие: «…бунчуки у почетного знамени изодраны и превращены в мочалистый пучок».

Но и фактов, которые подтверждали бы особую роль Троцкого в создании и организации Красной армии, Блюмкин мог найти предостаточно. Многие из них представляются весьма любопытными. «Демон революции», к примеру, уделял огромное внимание пропаганде. Он подчеркивал, что «каждый поезд, который приносил 10–15 или 20 коммунистов на фронт вместе с запасом литературы, был также дорог, как поезд, который приносил хороший полк или богатый запас артиллерии… Сильнейшим цементом новой армии были идеи Октябрьской революции. Поезд снабжал этим цементом фронты».

«Идеологическим цементом», доставляемым на фронты, стала газета «В пути», которая выпускалась в поезде. Троцкий был единственный деятель советского руководства, издававший по сути собственную газету и сам писавший для нее львиную долю материалов. Надо полагать, не писать он просто не мог — журналистика еще в молодости навсегда вошла в его кровь. Недаром Радек острил, что перо Троцкого именно «революция перековала в меч».

С 6 сентября 1918 года по сентябрь 1920 года вышло, по различным данным, от 233 до 500 номеров газеты (точная цифра неизвестна). В одном из ее первых выпусков, в сентябре 1918 года, Троцкий объяснял значение нового знака Красной армии — пятиконечной красной звезды: «В Красной армии введен новый значок: пятиугольная звездочка с плугом и молотом накрест посередине. Что это значит? И затем — нужен ли уж непременно особый красноармейский знак? Да, знак нужен. Нужно, чтобы и в мирной жизни, и в особенности во время боя наши солдаты могли узнавать друг друга, чтоб их можно было отличить от врага, или даже от „вольной“ публики».

А в другом номере он резко критиковал работу военной цензуры: «Мне донесено, что военная цензура воспрепятствовала печати сообщить в свое время о том, что нами сдана была белогвардейским шайкам Пермь. Но военная цензура существует для того, чтобы препятствовать проникновению в печать таких сведений, которые, будучи по своему существу военной тайной, могли бы послужить орудием в руках врагов против нас. Падение Перми не может составлять тайны для наших врагов. Стало быть, военная цензура попыталась скрыть от русского народа то, что знают его враги. Это — прием старого режима…»

Статьи из газеты «В пути» перепечатывали «Правда» и «Известия ВЦИК». Троцкий писал Ленину: «Я строю организацию в расчете на длительную войну. Нужно эту войну сделать популярной. Пошлите сюда корреспондентов, Демьяна Бедного и рисовальщика». Так что в архивах поезда Блюмкин мог найти к выставке и множество листовок, плакатов и агитационных рисунков.

Выставка открылась, как и было запланировано, 23 февраля 1923 года по адресу: Воздвиженка, 6, — в здании бывшего Русского охотничьего клуба (еще раньше это был особняк графов Шереметевых, а до них — графов Разумовских). Теперь же это здание принадлежало Военной академии РККА. В день открытия выставки ее посетил корреспондент «Правды», подписавшийся инициалами Г. Р.

«Зал Охотничьего клуба переполнен военными и политическими работниками… — сообщал он. — Комната, предоставленная поезду Троцкого. Надпись: поезд Троцкого не личное учреждение — это изобретение гражданской войны, вносившее перелом в опасные участки фронта. Ряд поездных газет „В пути“…

Стемнело.

Выхожу в обширный двор бывшего Охотничьего клуба и погружаюсь в обстановку боевого лагеря. Гудит полевая электростанция. Зияют жерла пушек и гаубиц. Четыре прожектора прорезывают тьму. В их лучах — порошится снежок».

С небольшими перерывами выставка работала до 1 ноября 1924 года. Забегая вперед скажем, что судьба большой части ее экспонатов (их насчитывалось около десяти тысяч) сложилась печально. Когда работа выставки закончилась, Военная академия настояла на том, чтобы помещение очистили. В результате экспонаты взял молодой «Музей Красных Армии и Флота», размещавшийся на улице Кропоткина (нынешней Пречистенке), в особняке, где сейчас находится Государственный литературный музей им. Пушкина. Но тогда этот старинный дом был совершенно не приспособлен для хранения такого количества музейных экспонатов, он почти не отапливался, в помещениях — сырость и теснота. Экспонаты свалили на стеллажи и просто на пол.

В 1927 году музей переехал в здание на Екатерининской площади (ныне площадь Суворова), где вскоре был открыт Центральный дом Красной армии (ЦДКА).

Политическая обстановка в стране радикально менялась. Троцкий вскоре был объявлен одним из главных врагов Советского Союза (о чем речь впереди), так что напоминать о его заслугах в создании Красной армии никому не могло прийти в голову. По некоторым данным, многие из еще уцелевших экспонатов выставки «Пять лет Красной Армии» сожгли в котельной ЦДКА в середине 1930-х годов.