– Правильно, кэп, золотые слова, я сам бы лучше не сказал, – поддержал Ривалдуй, гневаясь невероятно. – Так и начни сегодня свою приветственную речь: «Дорогие товарищи аборигены! Доводим до вашего сведения: вы все – дерьмо!» И добавь еще что-нибудь в этом роде. Аплодисментов, правда, не будет. Впрочем, если хочешь, мы можем похлопать немножко. В знак солидарности подчиненных с начальством…

– Прекрати немедленно! – с возмущением замахал руками Матрай Докука. – Фанфарон! И вообще…Вот ведь, опять сегодня рубашку наизнанку надел… И что мне не везет с этими рубашками?! Прямо наказание какое-то!

– А это – оттого, что умный очень, – уважительно заметил Пупель Еня. – Когда будем завтракать, кэп? Если память мне не изменяет, твой черед быть коком.

– Здрасьте, вспомнил!.. – буркнул капитан. – Да вы же знаете, какой из меня повар! Снова пропоносит всех, раздует животы и… все такое. Я могу, конечно… Не такой уж это труд. Могу уважить…

– Должен, кэп! Кто график составлял перед отлётом? – наседал занудно Пупель Еня. – Ты, собственноручно. Всё по дням расписано, на годы… Что же мы, голодные останемся? Никто вместо тебя не будет…

– Может, обойдемся, а? – вмешался Ривалдуй. – Ну, поработаем немного натощак. Не вымрем же, в конце концов! А вот управимся с этими проходимцами – тогда и запируем от души! Я кэпу подсоблю.

– Нет, натощак я ничего не смыслю, – не сдавался Пупель Еня. – Бесполезно! Становлюсь, как баобаб… И глупостей наделаю – потом не разгребете.

– Это чувствуется, – хмыкнул Ривалдуй. – По этой части ты большой мастак. Но если кэп нас всех сейчас накормит и мы… ну… заболеем – будет лучше, да? Тогда уж точно – т'aк обкакаемся перед местными!.. Тебе что, принцип важен, лишь бы им не поступиться? Или дело?

– Вообще-то… дело. Мне на принципы плевать, – сознался Пупель Еня. – С ними в космос никогда не полетишь. Да и Контакта не наладишь…

– Вот! – окрылился Ривалдуй. – А нам теперь и нужно, чтобы мысль, как молния, плясала, чтоб мы были свежие, здоровенькие! Лучше потерпи.

– Не буду, – мрачно и упрямо отозвался Пупель Еня. – Не же-ла-ю! Понял? Ведь пока сюда летели…

– Ты сравнил! – всплеснул руками капитан. – В полете я бы мог готовить вам буквально каждый день – и то бы ничего. В полете, как на даче, – напрягать мозги не надо. Хоть сто раз отпучился – подумаешь, беда! Ривалдуй верно говорит. Пожалуй, лучше натощак теперь. И я…О вас же ведь забочусь! Капитанская душевная опека.

– Просто лень тебе, и все тут. Тоже мне, опека! – огрызнулся Пупель Еня, потихонечку смиряясь с тем, что есть ему сегодня не дадут. – Вон, полюбуйтесь-ка: красавцы уже здесь, – кивнул он на иллюминатор.

К ракете с гордым видом приближались аборигены.

Но посохов у них в руках не было, и на головах сидели какие-то дурацкие, расхристанные тюрбаны.

К тому же были туземцы совершенно голые.

– Позвольте-ка, но это, кажется, не те… – опешил, вглядываясь, Ривалдуй. – Нет, точно. Вчера были другие! А эти вообще безо всего…

– У, бесстыдники, – беззлобно крякнул капитан. – Хотя… погода позволяет… Батюшки, да среди них и женщина есть!

– Где, где? Действительно! Гляди… Живая женщина, и не в журнале… Ой! Нам бы в экипаж… – промямлил Пупель Еня, фантастически глупея на глазах. Может быть, и вправду с голодухи…

Приписка на полях:

Где-то сказано, что Ривалдуй был девственницей, нарядившейся мужчиной, только бы попасть на звездолет. Вопрос деликатный, но, ежели поставлен, требует опровержения. Усы, гусарский рост и прочее – еще не доказательство, конечно. Но есть характеристика из КУКИЗЫ, где прямо говорится: «Отрок Ривалдуй, болван и проходимец, рекомендуется к полету, дабы не срамил отечество, внутри его пределов находясь»! Рассужденьем поделился Бумдитцпуппер.

Пункт тринадцатый

Тут из-за кучи выменянного добра показались три заспанные вчерашние физиономии.

Несколько томительных мгновений они обалдело таращились на пришельцев, затем переглянулись, перемигнулись и – разом исчезли.

Пришельцы, явно не рассчитывавшие встретиться здесь с соплеменниками, встали, точно наткнулись на невидимую преграду, и на их лицах обозначились тоска и смятение.

Тогда три головы опять взметнулись над кучей недавних подношений, самый хиленький из прячущихся вдруг скривился, плюнул и со злорадством показал язык.

Такое наглое поведение вчерашних разозлило сегодняшних не на шутку.

Один из мужчин яростно топнул ногой, а женщина с воодушевлением произвела серию бойких движений, недвусмысленно означавших: «Поддай им, прохвостам, поддай!»

В следующую секунду, огласив долину сатанинскими дурными воплями, трое вчерашних проворно выпрыгнули навстречу сегодняшним.

После чего аборигены, вереща и корча всяческие оскорбительные рожи, осыпая друг друга несомненными угрозами и проклятиями, принялись плеваться и кидаться камнями, да с такою силой, что увесистые булыжники, как градины во время чудовищной непогоды, гулко забарабанили по бревенчатой обшивке звездолета, рикошетом отлетая во все стороны.