— Они тебя за свою приняли, смотри, как радуются!

— Да иди ты! — обиделась Жанна и зашагала по тропинке.

— Иду-иду, — Лика задержалась, чтобы проверить направление движения по компасу.

Спустя минуту девочки уже вместе вышагивали по джунглям. Несколько раз Лика делала Жанне подножки, и та злилась еще сильнее и в результате пропустила сестру вперед, чтобы та ее не задевала. В какой-то момент Жанна сама поддела ногу Лики, и девочка растянулась на земле:

— Замечательно! Я всю кожу на руках содрала. Я же шуткой, а ты… — Лика поднялась на ноги и отряхнула хламиду, — Вернемся — будешь руками стирать! Я машинку специально сломаю, поняла?!

— Де ее проще выкинуть, — буркнула Жанна, — Кто извозюкал, тот пускай и стирает! В нашей стране рабства нет, а крепостное право отменили в тысяча восемьсот каком-то году! — Она замолчала, а потом неожиданно повернулась назад и крикнула, — Да отстанете вы или нет?!

Дело в том, что стая обезьян продолжала преследовать девочек. Неугомонные мартышки перепрыгивали с одного дерева на другое, перелетали на лианах, как Тарзан, и ужасно галдели. Больше того, кто-то из них постоянно кидал в Жанну маленькие веточки, которые больно били и застревали в волосах. Девочка подозревала, что это происки той самой обезьянки, которая пыталась стащить рюкзак. Услышав такой грозный крик, обезьяны замерли и замолчали, но едва Жанна отвернулась, снова принялись верезжать и раскачиваться на ветвях.

Девочки шли очень долго. То и дело останавливаясь и осматривая напухшие от ходьбы ступни. Ветер шелестел листвой причудливых деревьев, названий которых девочки не знали, но наперебой придумывали сами. Обида за подножки прошла очень быстро, потому что идти в тишине было утомительно и скучно. Стая вредных обезьян вскоре отстала, потеряв к девочкам былой интерес. Видимо они поняли, что рюкзак им все равно не отдадут. Жанна срывала цветы, попадающиеся по пути, и плела из них венок, который потом надела на голову. Правда, он получился немного больше, чем она планировала, поэтому он болтался на хвостиках, то и дело сползая на глаза, и мешал обзору.

— Ты чего плетешься, как черепаха? — спросила Лика, обернувшись.

— Да не видно ничего! Этот венок мне мешается, на глаза лезет все время, — оправдывалась Жанна.

— Так выбрось его!

— Еще чего! — воскликнула девочка, — Я с ним столько времени провозилась! Я его лучше на шею повешу, как ожерелье, — и она дернула венок руками, и тот опустился на плечи, — Я похожа на королеву?

Лика, которая шла задом наперед, усмехнулась:

— Ты похожа на папуаса! У-у-у! — Она затрясла руками над головой и запрыгала на одной ноге.

Через кроны деревьев проглядывало безоблачное перуанское небо, по глади которого проносились стаи птиц. Одни были большие, а иные совсем маленькие.

— Лика, — окликнула Жанна сестру, — а если тебе завязать черной тряпкой глаз, приделать деревянную ногу и посадить на плечо во-о-он того попугая, то ты будешь похожа на пирата! — Она засмеялась.

— Какого попугая? — спросила Лика.

— Вон того, слева!

Лика повернула голову и пригляделась:

— Нет там никого, это тебе повязка на глаз нужна, ты сама ничего не видишь уже!

— Да вон же! — вспылила девочка и показала пальцем налево.

— Так это право! Ты что, право от лева отличить не можешь? Сено-солома! — удивилась Лика.

Жанна постучала кулаком по голове:

— У меня это лево! Ты спиной вперед идешь! Повернись и у тебя это будет лево, а так это право.

— Вот и говори, что он справа!

— А я и говорю справа налево. Ты меня запутала! — Жанна подошла к сестре и повернула ее в нужную сторону, — Вон, смотри!

Лика посмотрела туда, куда указывала Жанна. Шагах в пяти от тропинки, на ветке большого, раскидистого дерева сидел огромный, разноцветный попугай. У него был такой огромный клюв, что у Лики едва не выскочили глаза.

— Ничего себе! Вот это шнобель! Прямо как у нашего трудовика! Как он его только не перевешивает? Клюв-то больше самого попугая!

Диковинная птица повернула голову, посмотрела на девочек и, громко и противно крикнув, расправила свои огромные, цветастые крылья.

— Это он нас поприветствовал? — Жанна посмотрела на сестру.

— Скорее, наоборот, — ответила Лика, — Сдается мне, это что-то вроде неприличного жеста у птиц. Типа, идите куда шли, по добру по здорову!

— Хам! — крикнула Жанна.

Она подняла с тропинки сухую ветку и запулила ею в попугая. Птица оттолкнулась и взмыла вверх. Вниз полетели листья, сквозь которые пернатое создание прорвалось в небо, и одно яркое перышко. Девочка заприметила это и решила, что его просто необходимо подобрать. Жанна молнией пробралась к дереву, на котором еще секунду назад важно восседал попугай, и тут же вернулась обратно. Она вставила найденное перо в резинку, которой были стянуты ее волосы, и спросила:

— Ну, как? Теперь я вообще индеец!