После падения Наполеона Европа озаботилась созданием общеевропейской системы безопасности, что нашло воплощение в Европейском концерте держав. Он родился, как писал Генри Киссинджер, «из трансформации идеалистических предложений русского царя Александра I об отказе от применения силы и разрешении конфликтов путем арбитража великих держав в более практичную концепцию, основанную на балансе сил» [84] . На Венском конгрессе 1815 года возникла своего рода дипломатическая олигархия, которая взялась совместно поддерживать международную стабильность и статус-кво. Сначала это были четыре великие державы, внесшие наибольший вклад в победу над Бонапартом – Россия, Великобритания, Австрия и Пруссия. После скорого возвращения на международную арену Франции (против которой первоначально во многом и создавался Концерт) квартет превратился в «пентархию», а с присоединением королевства Италии – в «гекзархию», своеобразную «большую шестерку». Знаменитый французский историк Антонэн Дебидур в конце XIX века так описывал современную ему европейскую систему: «Перечисленные государства не всегда жили в полном согласии. Иногда между некоторыми из них возникали жестокие конфликты. Одни из этих государств усилились и приобрели большее влияние, чем прежде, другие пришли несколько в упадок и утратили прежний авторитет. Но ни одно из них не претерпело такой утраты сил, чтобы другие могли уничтожить его или исключить из своего объединения. Все они продолжают существовать, порою гарантируя спокойствие в одинаковой мере своим соперничеством, как и своим согласием» [85] . Во многом, благодаря существованию Концерта, XIX век оказался самым мирным в человеческой истории. Он не предотвратил лишь крупные Крымскую и Франко-прусскую войны, остальные же столкновения шли на европейской и колониальной периферии.

К 1914 году мир демонстрировал большее политическое и экономическое единство, чем в любой другой период в истории человечества. Доля международной торговли и внешних инвестиций в валовом мировом продукте была выше, чем когда-либо до этого, и вновь вернется на тот уровень только в 1970—1990-е годы. Термин «цивилизация» применялся почти исключительно в отношении Запада. Международное право был западным. Международная система была западной Вестфальской системой суверенных национальных государств и подконтрольных им колониальных территорий.

Однако в ходе Первой мировой войны огромные пространства в Европе подверглись страшному разорению, чего не случалось уже целое столетие. «Первая мировая война положила конец вере европейских наций в свое богоданное превосходство и «естественный прогресс»; также она показала безосновательность присвоения ими морального права повелевать другими и произвела на свет затяжное противостояние между капиталистической и коммунистической системами» [86] , – подчеркивает Осборн. Европейцы впервые задумались о кризисе своей цивилизации. В 1919 году французский поэт и философ Поль Валери писал, что «теперь и мы, цивилизации, знаем, что мы смертны».

Предсказывавшийся Шпенглером закат был действительно началом ослабления европейской составляющей западной цивилизации, но не западного господства. На мировую арену стремительно ворвались Соединенные Штаты Америки, которые еще в 1872 году стали крупнейшей экономикой мира. Вступив в Первую мировую войну в апреле 1917 года и внеся вклад в ее завершение, США усилиями президента Вудро Вильсона во многом повлияли на условия мира. Версальский договор выключил из общеевропейской системы Германию, про которую говорили, что она «слишком большая, чтобы остаться в покое, и слишком маленькая, чтобы добиться гегемонии». Некоторые в Германии с тезисом о гегемонии не согласились. Исключена была и возникшая на развалинах Российской империи Советская Россия. Версальская система, пишет Брендан Симмс, «была создана, чтобы защитить от возрождения германского экспансионизма, сохраняя при этом Рейх как бастион против распространения большевизма» [87] . Декорации для нового столкновения были расставлены.

К конфликтам между национальными государствами прибавился конфликт идеологий. Карл Маркс был западным мыслителем, который формулировал свои идеи на основе опыта революционной Франции и писал свои работы в Британском музее – задолго до того, как они воплотились в практику в Советской России. Марксизм был продуктом Европы, но в ней успеха не имел. В 1920-е годы на рынке идеологий появился фашизм, рожденный в Италии, и его еще более опасная германская разновидность – национал-социализм (нацизм). Хотя и фашизм, и коммунистическая идеология имели корни в представлениях и настроениях предыдущего столетия, «они отнюдь не являлись двумя сторонами одной монеты. Национализм, ксенофобия и вера в превосходство белой расы, которые поразили европейское общественное сознание в конце XIX века и легли в основание фашистской догмы, прямо противопоставлялись таким принципам коммунизма, как интернационализм и всеобщее равенство» [88] .

Межвоенный период был ознаменован нараставшим сужением сферы распространения демократии в Европе. Если в 1920 году на всем континенте западнее Советской России существовали конституционные и избираемые представительные органы, то к началу Второй мировой войны они были распущены или лишены реальных полномочий в 17 из 27 европейских государств, а еще в пяти они прекратили существование, когда война началась. Лишь Британия и Финляндия, а также сохранившие нейтралитет Ирландия, Швеция и Швейцария все это время вплоть до 1945 года поддерживали деятельность демократических институтов [89] .

Сокрушительный удар по либеральной демократии, которая отступала под натиском коммунизма и фашизма, нанесла Великая депрессия 1929–1933 годов, лишившая людей сбережений и дискредитировавшая постулаты свободного капиталистического рынка. Наиболее сильно кризис ударил по Германии, которая оставалась – вместе с СССР – изгоем европейской системы. А ее армия, которую политики заставили капитулировать в 1918 году, считала себя преданной.

Кризис стал важнейшим фактором, способствовавшим приходу к власти в Германии в 1933 году нацистов, которые стали формировать свой европейский и мировой порядок. «В Адольфе Гитлере с его устремлениями к европейскому господству вполне можно увидеть последователя Наполеона, – подметила Тэтчер. – Терминология, которой пользовались нацисты, жутковато напоминают ту, что в ходу у нынешних еврофедералистов. Гитлер, в частности, высокомерно говорил в 1943 году о «кучке мелких наций», которые должны быть уничтожены во имя создания единой Европы» [90] .

Осенью 1933 года Германия вышла из Лиги Наций. 13 января 1935 года Гитлер, явно не рассчитывая на противодействие западных демократий, провел в Саарской области, которая находилась под управлением Лиги Наций, плебисцит, по результатам которого восстановил полный немецкий контроль над этим угольным бассейном. 13 марта фюрер объявил Германию свободной от обязательств отказаться от авиации, а спустя три дня подписал закон о введении воинской повинности и воссоздании вермахта в составе 12 корпусов и 36 дивизий, что являлось вопиющим нарушением Версальского договора и вызовом Лиге Наций.