Шрифт:
«Ишь, какой строгий, – подумал Куприн. – Завел себе доктрину и молится ей. И еще других хочет втащить силком в свое учение. Да дай тебе волю, ты таких дров наломаешь! Всех нас под одну гребенку причешешь!..»
Но ответил уклончиво, чтобы отвязаться:
– За приглашение спасибо. Постараюсь зайти на днях…
…Своими петербургскими впечатлениями, огорчениями и радостями Куприн делился с новым другом – Марией Давыдовой.
– Может, многие и думают, что я способен, – горячо говорил он, – с чужого голоса повторять то, чего не знаю, но для этого нужна особая способность, которой у меня нет…
Он все чаще бывал в доме Давыдовых, хотя Александра Аркадьевна не придавала особого значения его визитам. Она не всегда выходила вечером в столовую, но за хозяйку оставалась тетушка Марии Вера Дмитриевна Бочечкарева, вдова артиста Малого театра М. А. Решимова, которая разливала чай. Поэтому отсутствие Александры Аркадьевны не нарушало общепринятых правил.
– Понимаю вас, Александр Иванович, – отвечала ему Мария. – Мне и самой не по душе узость этих людей… Словно истина ими уже познана, и они озабочены только тем, чтобы ее познали остальные. Несогласных же они спокойно предают анафеме… – Она помолчала и добавила с улыбкой: – Кстати, Михаил Иванович Туган-Барановский – мой родственник, муж сестры Лиды…
В короткий срок все в доме незаметно привыкли к Куприну. Он стал своим человеком. Давыдовой Куприн все больше нравился: его непосредственность, жизнерадостность отвлекали ее от постоянных тяжелых дум о своей болезни и о смерти старшей дочери. Она охотно слушала купринские живописные рассказы о военной службе, о жизненных приключениях, о знакомых писателях.
А он был уже влюблен, влюблен в ее младшую дочь. В сочельник, накануне нового, 1902 года, улучив возможность побыть минутку с Марией наедине, Александр Иванович сказал:
– Вы, конечно, давно уже почувствовали, как я отношусь к вам… – Он замялся, его открытое, чистое и доброе лицо покраснело. – Но ведь я плебей, сирота, провел детские годы с матерью во Вдовьем доме, в Москве, на Кудринской площади… А вы…
– А я? – Мария улыбнулась доброжелательно и чуть грустно.
– Вы светская девушка, привыкшая к столичному обществу, дорожащая своим кругом, титулованными родственниками и петербургскими знаменитостями…
– Продолжайте, Александр Иванович! – поощрила его Мария.
– Я мечтал бы, чтобы вы связали со мной свою судьбу… Но кто я? Бывший офицер с ограниченным образованием… Беллетрист не без дарования, но до сих пор не написавший ничего выдающегося…
– Вы мне тоже не безразличны, – тихо сказала Мария. – Я верю в ваш талант, в ваше будущее… И откровенность за откровенность. Я очень люблю маму… – Она запнулась. – Александру Аркадьевну… Но ведь я даже не знаю, кто мои родители… Меня подкинули в младенчестве. А Александра Аркадьевна меня удочерила, окрестила и воспитала…
– Маша! – воскликнул Куприн, взял ее маленькую ручку в свою, грубую и сильную, и прижал к губам; затем не сразу, прикрыв веками глаза, тихо сказал: – Такой вы мне еще дороже!..
Утром на другой день она сообщила матери, что стала невестой Куприна.
– Что ж это такое? Знакома с ним без году неделя, и вдруг невеста. – Александра Аркадьевна была изумлена и даже шокирована этой неожиданной новостью. – Ни узнать как следует человека не успела, ни спросить у матери совета… – Голос ее прервался. – Что же, раз советы мои тебе не нужны, делай как знаешь.
Она махнула рукой и заплакала.
В последнее время здоровье Александры Аркадьевны резко изменилось к худшему. Она почти не выходила из своей комнаты, целые дни проводила в постели и начала говорить о завещании и своей близкой смерти. Вскоре она пригласила к себе дочь и Куприна.
– Я говорила вам, Александр Иванович, – обратилась к нему Александра Аркадьевна, – что не следует торопиться со свадьбой, прежде чем вы и Муся хорошо не узнаете друг друга. Но теперь я чувствую, что мне осталось недолго жить. После моей смерти ей будет тяжело оставаться с больным братом на руках и теми обязанностями, какие я возлагаю на нее моим завещанием…
– К чему думать и говорить о таких тяжелых вещах, Александра Аркадьевна, – ответил Куприн. – Каждый из нас не может быть уверен, что он увидит завтрашний день. Бывают роковые случайности, когда человек идет по улице в самом радужном настроении, а с крыши пятиэтажного дома на его голову падает кирпич. Или он идет, осторожно оглядываясь, и неожиданно из-за угла выносится пьяный лихач и под копытами лошади превращает его в бесформенную массу. Можно ли задумываться над такими случайностями и мучить ими себя?..