– Ты, – сказал один из них, обратившись к юань-ти. – Отойди от женщины.

Змеечеловек медленно развернулся. Губы скривились в фальшивой улыбке, которую сильно портил мелькающий раздвоенный язык.

– Меня обокрали, – сказал он и указал на молодого воришку. – Этот человек.

Второй жрец подошел к сидевшему на коленях воришке и помог ему встать на ноги.

– Это ты обокрал этого… – мужчина запнулся, затем мельком глянул на юань-ти, словно раздумывая, каким словом назвать существо, – …господина? – докончил он.

Воришка помотал головой, однако жрец поднял левую руку, развернув к мальчику глаз на ладони латной рукавицы. Тот кивнул.

– Да, – произнёс он виновато. – Это я его обокрал. Но я вернул украденное. А он меня ослепил.

Толпа, которая уже оправилась от паники, начала снова сгущаться на площади. Юань-ти подтянулся, величественно запахнув на себе плащ.

– Уведите человека, – приказал он, указывая на вора. – И бросьте в яму.

Он повернулся и двинулся в сторону корабля.

– Нет так быстро, – сказал первый жрец, загораживая юань-ти проход к лестнице. Он обратился к женщине, на которую напало существо.

– Он причинил вам вред, мисс?

Не успела женщина раскрыть рот, как юань-ти издал раздражённое шипение.

– Не мешай, – сказал он жрецу. – Не мешай, иначе пожалеешь. Я важная персона. Со мной шутки плохи. Не… мешай.

Арвин почувствовал, как вздымаются волоски на руках, словно его било дрожью. Существо снова прибегло к магии – в этот раз в попытке подчинить жреца своей воле. Ещё мгновение, и тот либо услужливо отступит в сторону, либо почувствует на своей шкуре острые клыки гостя.

Однако жрец не поддался воле юань-ти. Вместо этого он поднял перчатку и направил ладонь с изображением глаза в сторону женщины.

– Он укусил меня, – ответила она. – Милостью Хельма, плащ остановил его клыки. Если бы не это, я бы… – она вздрогнула, не в силах продолжать.

Очевидцы подались вперёд и загалдели вокруг латников.

– Я всё видел…

– Мальчишка вернул украденную шкатулку…

– Юань-ти чем-то брызнул ему в глаза…

– Это была серебряная шкатулка. Она в кармане змеечеловека…

Глаза юань-ти метались из стороны в сторону. Он медленно поднял руку. По ладони потекла кислота; сейчас он применит тот же приём, которым ослепил мальчика. Арвин открыл было рот, чтобы выкрикнуть предостережение…

Но этого не потребовалось. Жрец аккуратно шагнул в сторону и струйка кислоты прошла мимо. В его руках появилось оружие – полупрозрачная булава, сияющая ярким белым светом. Он ударил ею, откинув руку юань-ти в сторону; казалось бы, всего лишь лёгкий шлепок, но как только булава коснулась гостя, тот застолбенел. Парализованный, он стоял с выпученными глазами и высунутым изо рта кончиком языка. Неподвижность юань-ти заставила Арвина задаться вопросом, а дышит ли тот вообще.

Сияющая булава жреца исчезла.

– Так ему и надо, – сказал стоявший рядом с Арвином мужчина, тот, который чуть ранее хватал его за руку.

– Что они с ним сделают? – спросил Арвин.

– Бросят в тюрьму.

Молодой человек удивлённо вскинул брови.

– Но он же юань-ти!

Незнакомец пожал плечами.

– Ну и что?

– Но…

И тут до него дошло. В Сеспече у юань-ти не было привилегий. Впрочем, Арвин об этом слыхивал, но теперь убедился, увидев всё сам. Голова закружилась, словно земля и небо поменялись местами. С новой мыслью пришло и чувство удовлетворения, и его губы растянулись в улыбке.

– Покушение на убийство, – продолжил тучный собеседник. – Именно это они и предъявят юань-ти. Если его признают виновным и он покается, Глаза Хельма позволят ему искупить вину. Если же нет, его пометят клеймом правосудия. Попробует укусить кого-нибудь снова – заработает проклятие, самое презренное в арсенале Хельма.

Арвин тихо присвистнул, радуясь тому, что жрецы не заметили его кинжала. Тем временем второй жрец поднёс руку к голове воришки и прочитал молитву.

– А мальчик? – поинтересовался Арвин.

Жрец окончил молитву. Юнец моргнул, осматриваясь уже совершенно здоровыми глазами, и с рыданиями опустился на колени. Подняв над головой правую руку, он страстно запричитал молитву.

Незнакомец снова пожал плечами.

– Скорее всего, его отпустят. Кажется, он искренне раскаялся.

 Арвин покачал головой, не веря ушам.

– Но он же… – затем спохватился и оборвал речь. Для молодого воришки бросить гильдию – и свои обязанности – было всё равно, что сбросить собственную кожу. Если бы Арвин произнёс это вслух, собеседник мог вспомнить о его недавних намерениях и сделать определённые выводы, что молодому человеку было бы вовсе не на руку. Хватит уже того, что Арвин просто вытащил кинжал. В следующий раз нужно было осмотрительнее и больше полагаться на псионику, – вор, – завершил мысль он.