Гарри благосклонно улыбнулся.

— Ну ладно, глянем пока, сколько ты тут ошибок напропускал, — и вышел в коридор.

А в коридоре, у двери, ведущей в исповедальню Отца Хоффмана, сидел человек.

— Пользуясь случаем, я бы хотел сообщить вам, — обратился к нему Гарри, — что мне очень понравился ваш первый фильм.

— Ну спасибо, — рассеянно пробормотал Джейк, уже вскочивший, чтобы проскользнуть к Хоффману.

Сестра Пински, стесняясь обратиться лично, оставила у Гарри на столе записку:

и так далее, в том же духе. Вплоть до того, что зарифмован в приглашении был не только призыв тем или иным способом откликнуться, но даже адрес с почтовым индексом 8-го района Северо-Западного Лондона и номер домашнего телефона.

Подписано Сандрой Пински, Вивианой Голд и Руфью Флэм.

Что ж, почему бы и нет, — повертев бумажку в руках, пожал плечами Гарри.

— Ну что, — спросил Джейка Оскар. — Какие достижения?

— В общем, на данный момент похоже, что они выполнят условия контракта и все мне выплатят.

— А-га.

— А если так, Оскар, то будет здорово, если вы научите меня, как забрать деньги. Не хотелось бы утром их получить, а к вечеру чтоб половину отняли в виде добавочного налога; понятно, да?

— Да вам не обязательно даже… — заговорил Оскар, потянувшись к трубке настольного телефона, — для начала их даже и в страну-то ввозить не обязательно.

Для начала у Джейка были серьезные сомнения, снимать ли этот фильм вообще, но пропускать через себя поток сценариев, в большинстве своем бездарных, надоело. К тому же из-за беременности Нэнси то, что пришлось бы снимать за границей, он не рассматривал. Все обрыдло, все раздражало. И он сглупил: дал своему агенту себя уговорить.

С первого дня над будущим фильмом стояли не те созвездия. Не успели начаться съемки, как Джейк возненавидел сценарий. Жутко разругался с актрисой — сногсшибательно красивой, но пустенькой британочкой, которой предстояло исполнять главную роль. Она придерживалась макробиотической диеты, читала брошюрки по дзену и была абсолютно убеждена: чтобы пройти по дороге из желтого кирпича к всемирной славе [307] , надо быть девушкой сверхсовременной. Все в ее мире было или суперским, или отстойным, а люди оценивались по тому, прикольные они или тормоза. Она была не прочь сняться обнаженной и сразу дала об этом знать Джейку, причем не один раз, а дважды (но, разумеется, только в том случае, если такая сцена будет «художественно оправданной»).

Первый день съемок у Джейка всегда шел со скрипом, а тут еще продюсер стоял над душой — с того самого момента, как Джейк взялся за видоискатель. День казался бесконечным, вымотал все силы, а когда кончился, оказалось, что снять удалось всего минуту, причем паршивенькую, что было ясно сразу, еще до завтрашнего отсмотра «потоков». Который происходил в полдень в просмотровом зале в присутствии продюсера, исполнительницы главной роли, ее агента и прочих; все были злобные, все в поту. Когда зажегся свет, никто не произнес ни слова, боясь высказаться не в масть продюсеру. А тот в дальнем углу уже что-то шепотом обсуждал с оператором-постановщиком, звездой и ее пронырливым агентом.

Объявив, что ждет всех на площадке через двадцать минут, Джейк вышел вон, чтобы немного передохнуть в обществе своих «генералов свиты»; многих из них он нанял для участия в проекте официально.

— Да плюнь ты, Янкель, не позволяй ему портить себе настрой! Он же известный гроббер [308] .

В тот же день чуть позже, когда снимали сцену в ресторане, все пошло вразнос окончательно. Звезда, хлопая накладными ресницами, приклеенными вопреки возражениям Джейка, повернулась между дублями к нему и указала на массовку, торчавшую под жаркими софитами с полудня: отрепетировали — мотор — стоп, опять репетиция — мотор — стоп, раз за разом, только для того, чтобы она с едущей за ней следом камерой могла через эту толпу горделиво протиснуться, правильно произнеся свои три короткие реплики. Она повернулась и, чарующе улыбаясь все еще скрюченному у камеры оператору, говорит:

— Это что там у вас за уроды?

— Кто?

— Ну, эти рожи, что вы там собрали. Это статисты или гопники с большой дороги?

— Это мои друзья, — скрипнул зубами Джейк. — А куда это вы направились?

— А что, еще мало дублей?

Мало! Потом был и пятый, и десятый, и еще, и еще — к вящему озлоблению продюсера. Потом опять, и еще два раза, пока она не убежала в свою грим-уборную. Растерянный продюсер за ней.

Еще не было шести, когда агенту Джейка в офис доставили с нарочным письмо. Джейк отстраняется от съемок.